Человек отменяется - [11]
Публика загудела, зааплодировала, скучилась, тесня друг друга. Оголтелым напором она начала пробираться в ресторанный зал, поддавшись чувству невероятного восторга. Счастливые лица в этой страстной толпе легко убеждали, что никто здесь не чувствовал себя ни обиженным, ни оскорбленным. Столичная элита стремилась к накрытым столам, заставленным самыми разными деликатесами. Свет хрустальных люстр был ярким, он заворожено освещал гастрономическое волшебство предстоящего пира. Гостей ожидала вся фауна Евразии и Мирового океана: на фарфоровом сервизе можно было встретить все биологическое многообразие трех сред обитания — земли, воды и воздуха. Да, застолье высшей столичной знати 2006 года своим богатством вызвало бы трепет у самого привередливого гурмана, унизило бы выдающихся поваров Парижа, Пекина и Нью-Йорка, возбудило бы зависть у завзятых кутил любой страны света.
Я требовательным жестом подозвал метрдотеля, — ох, мне так нравилось унижать, оскорблять людей! Браво! Бис, ура Иван Степанович, как это у тебя превосходно получается! В усердной услужливости им даже невдомек, что я над ними потешаюсь. С современной русской фамильярностью, подтягивая его ухо к своим губам, я коротко шепнул: «Давай льняную скатерть!» — и тут же расхохотался, потом, словно осыпая дарами, — похлопал его по затылку, сунул ему в рот стодолларовую купюру, вытер руку о его смокинг и со словами «Пошел вон!» пнул ногой под зад. Стоящие рядом на подиуме две полуголые красотки из агентства «Лишенные сущности» одобрительно заулыбались, соблазнительно сверкнули глазками, призывно выставили попки, всем видом показывая, что стали свидетелями забавного сюжета и сами готовы принять любой мой пикантный пинок. Меня раздражали женские тела в стрингах. Они глубоко коробили внешние признаки свободы, заимствованные из рекомендаций глянцевых журналов. А к платным девкам я привык относиться с омерзением, впрочем, вовсе не гнушался пользоваться ими в своих утехах. Но при этом у меня нередко возникали внутренние споры: что есть телесное удовольствие? Выражение ненависти к окружающему миру или пролонгация обольщения самим собой? «А как может быть иначе, — размышлял я в эти минуты, — я презираю этих дам, но требую их любезной покорности. Они вызывают у меня ненависть, но я плачу за их распущенное присутствие, они мне отвратительны, а я настаиваю на их податливости, всем сознанием я ненавижу их , но мои страстные стенания заканчиваются криком восторга! Что за странность? Или как раз эта загадочная особенность раскрывает противоречивый мир моего сознания? Тут я подозвал своего помощника Аркадия Лапского, взял у него банковскую книжку, отделил платежное поручение, написав «Десять миллионов долларов», подписался и бросил бумажонку в сверток из скатерти. «Пусти его по столам, Аркаша, надеюсь собрать сто миллионов. Тогда усадим Трепова в кресло губернатора!» Тут я опять взял микрофон и бросил в зал: «Господа, мешок пошел по кругу, я уже чувствую нарастающий поток денежной массы из прибыльного края! Shi yuan — что в переводе с китайского означает: ваши дела должны соответствовать моему желанию, моему представлению о мире. Иначе не надо было сюда приходить!» После этого я соскочил с подиума и направился к центральному столу.
Необходимо отметить одну достаточно оригинальную мою особенность. Я одним из первых среди современных предпринимателей в нашем несчастном отечестве стал изучать китайский язык. И это решение ничем не было продиктовано: бизнес в Китае я не только не вел, но и не планировал вести. Никаких академических исследований Поднебесной я не намечал. Чтобы установить, от каких таких импульсов исходит это своеобразное устремление не совсем обычного москвича, необходимо проникнуть в глубины моего сознания. Но, господи, начни лишь проникать в него, ворошить его завалы, каких только не встретишь
«Homo ludens» (человек играющий) — вот суть героя этой остросюжетной приключенческой повести, прирожденного авантюриста Юрия Алтынова, который играет не только с публикой, но стремится переиграть самого себя.
С детства сирота Василий Караманов столкнулся с жестокостью и низостью людей. Озлобившись, не желая считать себя одним из них, он начинает искать доказательства ущербности человеческого рода. Как исправить положение, ускорить эволюцию, способствовать появлению нового, высшего вида разумных существ?..Философско-психологическая повесть Александра Потемкина разворачивается как захватывающий поток сознания героя, увлекает читателя в смелый интеллектуальный и нравственный поиск, касающийся новых эволюционных путей развития человечества.
Интрига новой книги Александра Потемкина строится вокруг разлива современной эротомании во всем ее причудливом ассортименте. Изощренное перо писателя являет специфическую практику и социальную суть этого явления с виртуозным блеском. Главная героиня, нимфоманка Наталья Мегалова, вместе во своими многочисленными партнерами вводит читателя в фантастический мир тотального секса. Автор снимает многие табу, мастерски балансируя на грани эстетически приемлемого. Это позволяет отнести книгу к вершинам эротического жанра в мировой литературе.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В сборник произведений современного румынского писателя Иоана Григореску (р. 1930) вошли рассказы об антифашистском движении Сопротивления в Румынии и о сегодняшних трудовых буднях.
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.