Человек, научивший мир читать - [12]
Принципиальное отличие городских школ от монастырских и кафедральных состояло в цели образования и назначении приобретенных навыков. Уже в далеком XI веке купеческие гильдии и ремесленные цехи начинают нанимать «нотариусов» – клерков, которые читают и пишут для них все, что необходимо; в конце XIII века в Ганзейском союзе появляются бухгалтерские книги, которые ведут, опять же, наемные специалисты. До логичной, казалось бы, идеи посылать собственных детей в школу для обучения чтению и письму, гильдии еще не дошли[22]. Однако экономика усложняется, производство растет, торговля становится международной – и теперь уже не всей гильдии, а каждому хоть сколько-нибудь крупному купцу необходим такой клерк. Постоянно иметь его при себе и возить с собой во все поездки выходит накладно, неудобно, да и мало ли какую коммерческую тайну он может невольно или нарочно разболтать… Все идет к тому, что рано или поздно придется учиться грамоте самим.
Городские школы – независимые от церкви и подчиняющиеся городским властям – появляются в XIII веке в крупных, а в XIV веке уже и во многих средних городах. Финансируют их, в основном, богатые купцы. Они и «заказывают музыку»: меньше религиозных текстов, обучение чтению и письму тематически ориентировано на реальную экономику. Считать дети купцов и ремесленников учатся не для расчета церковных праздников, а для ведения бухучета, так что арифметика изучается особенно тщательно, причем с XIV века используются арабские цифры, которые для бизнес-документации гораздо удобнее римских. Город нанимает учителей и составляет школьную программу с учетом экономической ситуации и спроса на конкретных специалистов, которые нужны для торговли, ремесел, управленческой службы. Наиболее плотная сеть латинских городских школ – в Италии[23]. Севернее Альп самый экономически развитый и наиболее урбанизированный регион к середине XV века – Нидерланды, там число городских школ быстро растет, и их благотворное влияние на экономику становится очевидным. И если в Амстердаме, который тогда считался глубокой провинцией, около 1500 года было всего две городских школы, то в продвинутом Антверпене – целых пять[24].
В XV веке чтение, письмо и счет уже считаются абсолютно необходимыми умениями для предпринимателя, а между «учеными» и «неучеными» появляется прослойка «образованных», которые владеют определенными знаниями, необходимыми в общественной и экономической жизни, не занимаясь при этом наукой. В это же время начинается быстрый рост книжной продукции – пока что рукописной. Широкое распространение бумаги, которая вытесняет пергамент, существенно удешевляет книги. Спрос на них растет. Гутенберг занялся изобретением печатного пресса вовсе не потому, что это весело и интересно, – он искал рентабельный способ увеличить и улучшить книжную продукцию, потому что на тот момент это было актуальной проблемой в книжном бизнесе.
В современной историографии в один голос утверждается, что главная причина скачкообразного повышения уровня грамотности в Европе XVI века – это Реформация, в частности, лютеранский принцип sola scriptum. И это правда. Но был и более ранний скачок – в XV веке, и без него никакой Реформации наверняка не было бы: без новой экономической реальности, когда все больше людей умели и хотели читать, без гуманизма, без развитой типографской инфраструктуры и книготорговли, которые позже сделали возможным распространение реформаторской литературы[25]. Можно говорить о двух параллельно развивающихся трендах – экономическом и религиозно-политическом. Люди учились читать, чтобы получить практические знания, иметь лучшие профессиональные шансы и добиться успеха в жизни. Люди учились читать, чтобы постичь некую абстрактную истину, понять законы существования этого мира и найти свое место в нем. И эти два стремления легко могли сочетаться в одном человеке.
В XV веке мир радикально расширился: португальцы обогнули Африку и достигли Индии, а в начале XVI столетия доплывут до Китая; в начале века люди еще жили на плоской Земле, к концу его Колумб, руководствуясь идеей шарообразности Земли, открыл Америку. Произошли серьезные изменения в экономике, усложнилась деловая активность, состоялись политические и управленческие реформы. Зарождается мануфактурное производство с разделением труда и использованием техники. Появляются новые типы организации и более сложные технологии. Не везде, конечно. Но там, где это случилось, людям вдруг понадобилось умение читать и даже писать. Информации становится все больше. Намного больше.
Немецкий исследователь в области теории коммуникаций Рудольф Штёбер считает, что начало XVI века очень напоминает наш «век глобализации». Скачкообразно расширяется и уплотняется сеть международной торговли; предприятия открывают и завоевывают иностранные рынки, обосновываются в землях с чужой культурой и менталитетом; возникают и связываются между собой новые информационные каналы. Новые технологии и изобретения, дух предпринимательства и научные открытия определяют лицо эпохи. Экономические центры тяжести смещаются, теперь растут города и предприятия, занимающиеся международной торговлей и высокими технологиями. Люди вдруг получают доступ к огромному многообразию товаров, а еще ошарашены количеством свалившейся на них информации – о ближних и дальних странах, их культурах и обычаях, о событиях, личностях…
