Человек на балконе - [35]

Стояло чудесное майское утро, и в открытое окно автомобиля врывался дикий морской ветер, и жизнь была на подъеме. Представьте себе климат оранжереи, ласковое южное солнце, фиолетовые тени и надлежащие оранжерейные запахи. Благословленная земля Монако была как будто создана для неги и тепла и всяческих трагических love stories. В 1956 году здешний князь Ренье III сыграл свадьбу с голливудской кинозвездой Грейс Келли. В 1982 году супруга князя погибла в автокатастрофе — вылетела с крутой дороги в обрыв, банально не справившись с управлением. Местный немногочисленный люд очень сильно переживал смерть своей любимой принцессы, сам князь так и не сумел полностью оправиться от потери, и посему в воздухе Монако до сих пор витает энергия обреченности и трагедии. И это несмотря на белые яхты, роскошные красные «феррари», казино и обилие раскрашенных русских проституток. Тогда же, в автомобиле я курил «Житан» и испытывал избыток чувства жизни, наблюдая, как мимо пролетают вдоль береговой линии знаменитые Зал Гарнье, Океанографический музей Кусто, княжеский замок на холме с пушками и сложенными пирамидой ядрами. На пустом тротуаре улицы города-государства одиноко шатался классический, вдрызг пьяный престарелый итальянец — носатый, с ниточкой черных усиков, в черном пиджаке и галстуке. Образ его как будто бы нашептывал платонический сонет этой мирной земле ушедших на пенсию аристократов и бизнесменов. Шептал он о сказке, солнце и трагедии.

Но все эти достопримечательности и передвижения будут скучны тебе, читатель, ты, наверное, уже десятки раз читал, как разъезжают по Лазурному берегу путешественники и прочие заблудшие души. Спустя пару часов катаний мы остановились пообедать на открытой террасе «Кафе Де Пари» на оживленной площади Казино, напоминающей сцены и атрибуты из фильмов о Джеймсе Бонде. Вид с террасы был занят ровным и гладким морем самого высокого майского качества, стол наш был накрыт белоснежной скатертью и уставлен хрустальными высокими бокалами, а рядом медленно парковались спортивные тачки, из которых выходили элегантные дамы в шляпах и серьезные загорелые мужчины в смокингах. Охуев от всей этой красоты, я заказал пикату из телятины с баклажанной икрой и французское шампанское, которое мне принесли в серебряном ведерке со льдом и поставили на специальном столике рядом. Косматый и крючконосый, покрасневший от солнца Филипп гордо сидел рядом и красиво рассказывал об истории своей родины.

И тут из недр разношерстной окружающей толпы появилась мать Филиппа — 70-летняя энергичная ведьма, размалеванная тушью и всяческими зелеными тенями. Она была похожа скорее на клоуна, чем на старуху. Маленького роста, сухая, перекрашенная и перепудренная для скрытия морщин, с гигантской желтой химией на голове, одетая в какие-то молодежные тряпки, мать Филиппа, немного трясясь, уселась на стул. Было удивительно, что она до сих пор самостоятельно ходит. Муж ее, отец Филиппа, погиб более десятка лет назад, также в трагической автокатастрофе, поэтому сейчас она жила в своем княжестве одна. Обняв сына и ласково прошептав ему что-то по-французски, она обратила свой взор на меня.

— Bonjour, вы из Казахстана? Как интересно! Меня зовут Мари, — сказала она на чистейшем британском английском. Впоследствии выяснилось, что в далеких 50-х Мари с отличием закончила Оксфордский университет.

— Очень приятно. Ержан, — произнес я, а сам подумал: «Вот уродка, а ведь еще и молодится!». Но потом быстренько опомнился, подумав, что лет пятьдесят назад в нее вполне можно было влюбиться.

Необходимо признать, что, несмотря на возраст, клоунский вид и неопределенные, неподходящие одежды, Мари сохранила в себе осанку и повадки настоящей леди из высшего общества. Она интересовалась Казахстаном и его близостью с Россией, демонстрируя по ходу нашей беседы внушительные географические познания и непривычную для людей, живущих в сказке, эрудицию.

— Моя бабушка была аристократкой из России, — говорила она немного ржавым голосом. — Мне никогда так и не удалось побывать там, однако на расстоянии я всегда была очарована этой страной. У меня ведь дворянские корни. В студенческие годы меня очень сильно интересовала история императрицы Екатерины II. Говорят, что у нее было множество молодых любовников…

— Угу, еще говорят, что она погибла в процессе сношения с… э-э-э… конем, — только и нашелся ответить я, закуривая очередной «Житан».

— Ха-ха-ха, у вас есть чувство юмора! — оживилась Мари. — Приходите ко мне оба завтра. Будут интересные люди. Писатели, поэты… Мы все так скучаем по принцу Ренье и принцессе Грейс, если бы вы знали…

Я начал присматриваться к ней. Вот сидит старушка, одной ногой в гробу, а все еще смотрит на проходящих мимо нашего столика молодых и сочных женщин как на соперниц. Оказывается, даже если женщине за семьдесят, она не перестает оспаривать и оценивать окружающих самок в борьбе за мужское внимание. Мари все еще считала себя красивой и скорее всего не гнушалась социальными интригами. Такую старушенцию в каком-нибудь французском романе можно было бы уличить и в обмане, и в шантаже. Мы говорили с ней о политике, об изобразительном искусстве, о сексе, о литературе и обо всем остальном настолько откровенно и живо, что даже сидящему рядом скучающему 49-летнему Филиппу стало немного не по себе.