Человек, который увлекся йогой - [2]

Ну и что такого, думает Сэм, во время психоанализа, как говорит доктор Сергиус, депрессивное состояние по утрам неизбежно, это одна из стадий.

Сэм нередко формулирует свои мысли так. Но виноват в этом не он один. Большинство его знакомых и думают, и говорят так, а характер у Сэма не из сильных. Он обречен выражаться так, как принято в его кругу. Мне довелось слышать, как он кротко, только что не оправдываясь, объяснял: «Мои отношения с дочерьми много теряют оттого, что я еще не прошел все мои женские идентификации». И для Сэма в этой фразе есть смысл, пусть для вас его и нет — вот что печальнее всего. Размышления, откровения и воспоминания со всеми их ассоциациями оставляют в нем свой след. Для него они значат так же много, как строчки любимых стихов.

Хоть Элинор и не проходит психоанализа, выражается она точно так же. Я слышал, как в гостях она обронила: «Знаете, Сэм не только считает, что я его мать, он еще винит меня в том, что появился на свет». Подобно большинству женщин, Элинор — и ничего тут не поделаешь — перенимает мужнину манеру говорить.

А вот что забавляет меня, так это привычка Сэма наводить критику на то, как говорят его знакомые. На сборище вчера вечером Сэм завязал разговор с одним голливудским сценаристом, молодым человеком кипучей энергии и энтузиазма. Тот говорил примерно так: «Вот ведь какая штука, старик: напихать в сценарий шуток-прибауток — мне раз плюнуть. А выжать слезу — чего не могу, того не могу. Жена говорит, что выжмет из меня слезу, ой как выжмет. Загвоздка в том, что я всегда жил как положено, на рожон не пер. То есть и у меня, конечное дело, не все шло гладко, но до соплей-воплей дело не доходило. Вот почему я не умею писать про сопли-вопли».

По дороге домой Сэм сказал Элинор:

— Черт знает что. Ну как может писатель так не уважать язык.

В ответ Элинор спародировала гневный выпад Сэма:

— Послушай, я это, как его, творец. А культуру пусть сохраняют авторы комиксов.

В общем и целом Элинор кажется мне привлекательной. За десять лет брака она пополнела, длинные темные волосы коротко остригла — носит модную прическу на мужской манер. Но не будем придираться. Она и по сю пору не утратила самого привлекательного своего свойства — здорового жизнелюбия, оно светится в ее темных глазах, сияет в улыбке. Зубы у нее прекрасные. Она не стесняется своего тела, оно ей нравится. Сэм часто говорит себе, что ему не следовало бы забывать, как она ему нужна. В процессе психоанализа ему открылось, что от ухода его удерживает не только ответственность за детей. Даже если бы у них не было детей, он, скорее всего, остался бы с Элинор.

К сожалению, все не так-то просто. Элинор вечно — прибегая к их фразеологии — соперничает с ним. Когда я сержусь на Элинор, а такое случается, мне претит ее несправедливость. Язык у нее острый как бритва, и Сэм далеко не часто находит у нее безоговорочную поддержку, а она ему нужна больше всего: он строго судит себя, и ее поддержка служила бы противовесом. Подобно тем — а их немало, — кто поднимает этот вопрос на теоретическую высоту, — Элинор говорит, что не хотела бы быть женщиной. Сэм разочаровался в жизни, но и Элинор, она тоже разочаровалась. Элинор думает, что Сэм помешал ей развить свои задатки и реализовать таланты. Сэм в свою очередь думает, что ему помешала Элинор. Я считаю ее несправедливой, потому что, в отличие от Сэма, она не готова признать свою вину.

Сэм, конечно же, мог бы рассказать об Элинор и сам. Просто у него к ней несколько иное отношение. Как и большинство людей, проживших десять лет в браке, Элинор он представляет смутно. На вчерашнем сборище он встретил человек пять, прежде ему незнакомых, завязал оживленный разговор с каждым из них, при этом понимал, какое впечатление произведут его слова, какой вызовут отклик, чем эти люди живут, а они понимали, чем живет он. Элинор тем не менее вошла в его плоть и кровь. Конкретного облика она не имеет: Элинор для Сэма, по большей части, «она», и он старается все от нее утаить. Оттого ему с ней не по себе. Хорошего тут мало. Пусть это и неизбежно, но мне всегда жаль, если любовь переплавляется в смазь из привязанности, скуки, бывает, и сочувствия, но ничего лучшего от мужчины и женщины, долго живущих вместе, ожидать не приходится. Часто дело обстоит куда хуже — любовь оборачивается ненавистью.

Сейчас они завтракают, Элинор обсуждает вчерашнее сборище. Делает вид, что приревновала Сэма к девчонке в вечернем платье с откровенным вырезом, и, между прочим, особо притворяться ей не нужно. Сэм, а он поднабрался, нависал над девчонкой, явно вожделея ее. Тем не менее сегодня утром, когда Элинор завела разговор о девчонке, Сэм изображает недоумение.

— О какой еще девчонке ты говоришь? — спрашивает он во второй раз.

— Сам знаешь о какой, о той самой, об истеричке, — говорит Элинор, — той, что совала тебе под нос свои буфера. — Элинор знает, как воздействовать на Сэма в нужном направлении. — Новой девчонке Чарльза.

— Откуда мне знать, — буркает Сэм. — Чарльз за весь вечер ни разу к ней не подошел.

Элинор намазывает тост джемом и с явным удовольствием вонзает в него зубы.