Человек, который упал на Землю - [16]

После того, как его вырвало, женщина почему-то успокоилась. Наверное, в этом было что-то узнаваемо человеческое. Её голос стал более непринужденным.

— Как вам помочь? — спросила она. — Что мне сделать, чтобы вам помочь? — Она задумалась. — Я могу принести вам выпить…

— Нет. Не надо… — Что же делать?

Она вдруг заговорила лёгким тоном, как будто перед этим была близка к истерике и только что пришла в себя.

— Да на вас смотреть страшно, — заявила она.

— Представляю. — Ньютон повернулся лицом к спинке дивана, пытаясь спрятаться от света. — Вы не могли бы… вы можете просто оставить меня одного? Мне станет лучше… если я немного отдохну.

Она тихо рассмеялась.

— Ничего не выйдет. Это контора, утром здесь будет полно людей. Мне дал ключ лифтёр.

— Вот как. — Ему надо было как-то унять боль, иначе он скоро опять потеряет сознание. — Послушайте, — сказал Ньютон, — у меня в кармане ключ от моего номера в гостинице. Отель «Браун». Это в трёх кварталах отсюда, если идти в сторону…

— Я знаю, где отель «Браун».

— Да? Это хорошо. Вы можете взять ключ и найти чёрный портфель в шкафу в спальне? И принести его мне? У меня там… лекарства. Пожалуйста.

Она молчала.

— Я могу заплатить…

— Я не об этом беспокоюсь.

Ньютон повернулся и на секунду приоткрыл глаза, чтобы посмотреть на неё. Её широкое лицо было нахмурено, брови сдвинуты в некой пародии на глубокую задумчивость. Затем она рассмеялась, не глядя на него.

— Я не знаю, пустят ли меня в «Браун» — и разрешат ли зайти в одну из комнат, как к себе домой.

— Почему нет? — Когда Ньютон говорил, у него что-то болело в груди. Он почувствовал, что снова близок к обмороку. — Почему вам нельзя?

— Вы не очень-то разбираетесь в одежде, правда, мистер? Не похоже, чтоб вам когда-нибудь приходилось об этом заботиться. На мне простое деревенское платье, да и то порванное. К тому же им не понравится, как от меня пахнет.

— Да? — отозвался он.

— Это джин. Но, может быть, я смогу… — Она как будто задумалась. — Нет, не смогу.

Ньютон снова почувствовал себя нехорошо, его тело как будто плыло. Часто моргая, он заставлял себя держаться, стараясь не обращать внимания на слабость и боль.

— В моём бумажнике. Возьмите несколько двадцатидолларовых банкнот. Дайте денег коридорным. Вы сможете. — Комната закружилась у него перед глазами, потускневшие огни гаснущей вереницей поплыли мимо. — Пожалуйста!

Ньютон почувствовал, как она шарит у него в кармане, ощутил её горячее дыхание на своём лице, и вскоре услышал, как она схватила кошелёк.

— Господи, — воскликнула она, — как он набит!.. Взять бы да сбежать с ним!

— Не надо, — сказал он. — Пожалуйста, помогите мне. Я богат. Я могу…

— Я не сбегу, — ответила она устало, и добавила уже веселее: — Вы только держитесь, мистер. Я вернусь с вашими лекарствами, даже если мне придется подкупить весь отель. Вы только не волнуйтесь.

Ньютон услышал, как за ней закрылась дверь, а потом потерял сознание…

Казалось, прошло лишь мгновение — и вот она снова вошла в комнату, тяжело дыша, водрузила на стол портфель и открыла его.

А позже, когда он принял обезболивающие капсулы и таблетки для сращивания переломов, явился лифтёр в сопровождении человека, который представился комендантом здания, и Ньютон вынужден был уверить их, что он не собирается никому предъявлять иск, что, в самом деле, он чувствует себя прекрасно и что всё обойдётся. Нет, ему не нужно в больницу. Да, он подпишет бумагу о том, что не имеет претензий к владельцам здания. А теперь не помогут ли они ему добраться до такси? Во время этой бурной дискуссии Ньютон несколько раз чуть не упал в обморок, и, едва она закончилась, снова лишился чувств.

Очнулся он в такси, рядом с ним сидела та женщина. Она осторожно трясла его.

— Куда вы хотите ехать? — спросила она. — Где ваш дом? Ньютон воззрился на неё.

— Я… Я не знаю.

7

Слегка вздрогнув, Ньютон оторвал взгляд от книги. Он не заметил, как она вошла в комнату. Она часто так делала: неожиданно заговаривала с ним, появляясь словно бы из ниоткуда, и её хрипловатый серьёзный голос, наверное, мог бы раздражать его. Но она оказалась славной женщиной, и к тому же была начисто лишена подозрительности. За минувшие четыре недели он очень полюбил её, словно некое полезное домашнее животное.

— Ты ведь пойдёшь сегодня вечером в церковь, правда?

Прежде чем ответить, Ньютон передвинул ногу в более удобное положение и оглянулся на неё через плечо. Должно быть, она только что вошла — она держала в руках красную пластиковую сумку для покупок, прижимая её к своей тяжёлой груди, словно младенца.

Она глуповато улыбнулась, и он догадался, что она уже немного пьяна, хотя время едва перевалило за полдень.

— Я вот о чём. Я подумала — может быть, ты захочешь пойти в церковь. — Она поставила сумку на столик около кондиционера, который он купил ей в первые же дни после того, как поселился у неё дома. — Я принесла тебе вина, — добавила она.

Ньютон снова повернулся к больной ноге, вытянутой вперёд и уложенной на маленькую хлипкую тумбочку, набитую старыми комиксами — её единственным чтивом. Его взяла досада. То, что она купила вина, означало, что она определённо вознамерилась к вечеру напиться, и хотя она хорошо переносила алкоголь, Ньютон всегда боялся её опьянения. Даже несмотря на то, что она часто с весёлым удивлением говорила о том, какой он лёгкий и хрупкий, ей, скорее всего, даже в голову не приходило, что она может повредить его кости — тонкие, как у птицы, — если хоть раз споткнётся об него, упадёт на него или даже просто сильно шлёпнет ладонью. Она была крепкой, полной женщиной и была тяжелее него по меньшей мере на пятьдесят фунтов