Человек, который умер дважды - [18]

— А чем вы хотели бы заниматься? — спрашивает Джойс.

— Ну… — начинает Поппи и умолкает.

— Признавайтесь уж, — ободряет Джойс. — Мы никому не скажем.

— Я пишу стихи.

— У меня на стихи нет времени, — отрезает Элизабет. — И раньше не бывало, и впредь не будет. Вы не возражаете, если мы перейдем к Райану Бэйрду?

— А, да. — Поппи нагибается с кресла к своей сумке. Достает папку и вручает Элизабет. — Имя, адрес, электронная почта, номер мобильного и список последних звонков, сведения о социальном страховании, данные службы здравоохранения, история браузера, мобильные номера ближайших знакомых. Боюсь, больше ничего собрать не успела.

— Для начала сойдет, спасибо вам, Поппи, — говорит Элизабет.

— Благодарите не меня, а Дугласа, — возражает Поппи. — Если бы решала я, вы ничего этого не получили бы. Вы уж извините, но это выглядит не совсем законным.

— О, в наше время все незаконно, порой даже по улице ходить не стоит. Иногда приходится нарушать законы, — успокаивает ее Элизабет.

— В том-то и дело! — оживляется Поппи. — Мне не нравится нарушать законы. Меня это не возбуждает. А вас возбуждает, да?

— Да, — признает Элизабет.

— Ну а меня нет. Мне от этого не по себе. А вся моя работа в том и состоит, чтобы действовать против правил.

— Со мной было бы так же, — вставляет Джойс.

— О, Джойс, давай не будем о тебе, — отмахивается Элизабет. — Ты стала бы превосходным шпионом.

— Я все же полагаю, Поппи лучше писать стихи.

— Спасибо, — говорит Поппи. — Моя мама с этим согласна. А она обычно права.

— Не поймите меня неправильно, я тоже думаю, что вам надо писать, — объясняет Элизабет. — Слушать стихи я не хочу, но вы несомненно должны писать. Только прежде необходимо закончить работу. Защитить Дугласа.

— Как мне не терпится его увидеть! — восклицает Джойс. — Ты не боишься, что я в него влюблюсь?

— Джойс, он покажется тебе красивым, но ты сразу раскусишь его.

— Посмотрим, — говорит Джойс. — Поппи, можно спросить, почему у вас на запястье тату с маргариткой? Кажется, вам больше подошел бы мак[14].

Поппи улыбается и поглаживает татуировку.

— Мою бабушку зовут Дэйзи. Я с ней как-то поделилась, что хочу сделать тату, а она — только через мой труп, мол, все эти якоря, русалки и тому подобное. Но я пошла, сделала вот эту и в следующий раз показала ей. Говорю: «Дэйзи, познакомься с тезкой». Что она могла на это сказать?

— Умная девочка, — замечает Джойс.

— А через две недели я снова к ней пришла. Она закатала рукав и заявила: «Поппи, познакомься с тезкой». А у нее на все предплечье — огромная татуировка, цветок мака. Сказала, мол, если я строю из себя идиотку, так чем она хуже.

Элизабет смеется, Джойс хлопает в ладоши.

— Похоже, она наш человек, — отмечает Элизабет. — Поппи, если это ваше последнее задание в Службе, так тому и быть, но даю слово: мы постараемся, чтобы вы получили от него удовольствие.

— Непременно, — говорит Джойс. — Еще макарун, Поппи? Вам ведь понравилось.

Поппи выставляет ладошку, отказываясь.

— Мы сюда не впустим никого, кому здесь быть не положено. Дуглас будет в полной безопасности, а значит, и вы тоже, — обещает Элизабет.

— Если только они не подоспеют этим вечером, пока мы доедаем макаруны, — уточняет Поппи.

— И, пока нам здесь все равно нечем заняться, наверняка мы разгадаем, что Дуглас сделал с алмазами.

— Ну вы же знаете, он отрицает, что взял их. К тому же это не наше дело, — возражает Поппи. — Наше дело — защищать Дугласа.

— Поппи, я совершено не против, вы можете быть восторженной, противоречивой, даже с претензией на тонкий художественный вкус, но вот занудства я категорически не потерплю, потому что вижу: по натуре вы не зануда. Договорились?

— Не занудствовать?

— Я не слишком многого требую?

— Вы и правда обе считаете, что мне надо писать стихи?

— О да, — говорит Джойс. — Какое это стихотворение мне так нравится?

Поппи с Элизабет переглядываются. Ответа они не знают.

Глядя на Элизабет, Поппи задает вопрос:

— А могу я, рискуя показаться занудной, все-таки спросить?

— Смотря о чем, — разрешает Элизабет.

— Как вы попали в Службу? Вы об этом мечтали? Только, пожалуйста, без заученных патриотических текстов. Я не туристка.

Элизабет кивает.

— У меня был профессор — я в Эдинбурге изучала французский и итальянский… В общем, у его друга имелись друзья, которые всюду присматривали подходящих людей. Он подкинул мне эту мысль, но тогда мне казалось, что это не мое, однако он подкидывал ее снова и снова.

— И почему же вы в конце концов согласились?

— Ну, ему отчаянно хотелось со мной переспать, тому профессору, — такие были времена. А я знала, что он хочет со мной переспать, и знала, что хочет отправить меня на собеседование в Службу. И, честно говоря, почувствовала, что на что-то одно надо согласиться — вы же знаете, как мужчины переносят отказ. Либо спать с ним, либо собеседование в Службе, вот я и выбрала меньшее из двух зол. А если попался Службе на крючок, они уже не отпустят, сами в этом убедитесь.

— Значит, вся ваша карьера построена на нежелании с кем-то спать? — спрашивает Поппи.

Элизабет кивает.

— А если бы не это, чем вы занимались бы?

— Я знаю, что вы не любите хранить секреты, Поппи, но с Райаном Бэйрдом вы нам очень помогли. Так что скажу вам то, чего никому еще не говорила. Ни родным, ни мужьям, ни даже Джойс. Я всегда мечтала заниматься морской биологией.