Человек, который улыбался - [23]

Около двенадцати он позвонил в ее дверь. Она впустила его и предложила чаю. На этот раз он не отказался.

– Мне очень неудобно, что я так часто вас беспокою, – извинился он, – но без вашей помощи не обойтись. Мне нужно составить представление об отце и сыне. Каким был Густав Торстенссон? Каким был Стен Торстенссон? Вы работали с Густавом почти тридцать лет…

– И девятнадцать со Стеном, – вставила она.

– Это большой срок… За это время можно узнать о человеке все или почти все. Давайте начнем со старшего… Не могли бы вы мне его описать?

Ее ответ удивил Валландера.

– Нет, – уверенно сказала фру Дюнер. – Описать я его не могу.

– Почему?

– Потому что я его не знала.

Она не притворялась и не разыгрывала его. Валландер решил не торопиться, идти вперед медленно, как будто у него в запасе было неограниченное количество времени.

– Надеюсь, фру Дюнер понимает, что эти слова звучат странно, – осторожно сказал он. – Итак, вы не знаете человека, с которым проработали тридцать лет?

– Не с ним, – возразила она. – Я работала на него. Это большая разница.

Валландер кивнул, соглашаясь:

– Даже если вы были доверенным лицом Густава, все равно, вы должны много о нем знать. И я вас прошу рассказать все, что вы знаете. В противном случае мы никогда не сможем найти убийцу его сына.

И тут фру Дюнер удивила его вновь.

– Комиссар скрывает от меня правду, – сказала она. – Что же на самом деле случилось там, на дороге?

– Этого мы пока не знаем, – ответил он. – Но мы подозреваем, что в связи с аварией имели место и какие-то другие события. Мы не знаем, послужили ли эти события причиной аварии, или все произошло потом.

– Он ездил этой дорогой много раз, – сказала она. – Он знал ее наизусть, каждый поворот. И он никогда не гнал.

– Если мне сказали правильно, он навещал кого-то из своих клиентов.

– Человека из Фарнхольма.

Валландер ждал продолжения, но так и не дождался.

– Человека из Фарнхольма? – переспросил он.

– Альфред Хардерберг. Человек из Фарнхольма.

Валландер знал, что замок Фарнхольм расположен в довольно глухом месте на южном берегу реки Линдерёд. Он несколько раз проезжал мимо поворота на замок, но никогда там не был.

– Он был самым крупным клиентом в конторе, – продолжила фру Дюнер. – А у Густава Торстенссона в последние годы – единственным,

Валландер нашел в кармане клочок бумаги и записал имя.

– Никогда не слышал, – сказал он. – Он что, помещик?

– Если человек купил замок, то он волей-неволей помещик. Но он землей не занимается, у него какие-то большие международные дела.

– Обязательно с ним свяжусь, – сказал Валландер. – В конце концов, он был последним либо одним из последних, кто видел Густава Торстенссона в живых.

На пол в прихожей с шумом упали засунутые в почтовую щель рекламные проспекты. Валландер заметил, что фру Дюнер вздрогнула.

И она чего-то боится. Но чего?

– Итак, Густав Торстенссон, – снова сказал он. – Давайте попытаемся еще раз. Попробуйте его описать.

– Он был, наверное, самым замкнутым человеком из всех, кого я встречала в своей жизни.

Валландер почувствовал раздражение в ее голосе.

– Он никогда никого к себе не подпускал. Педант, всегда следовал раз и навсегда заведенному порядку. Из тех, про кого говорят, что по ним можно сверять часы. Причем буквально. Не человек, а силуэт… ни дружелюбный, ни враждебный… просто скучный до невозможности.

– А Стен Торстенссон утверждал, что его отец был довольно веселым человеком, – возразил Валландер.

– С этой стороны я его не знала, – холодно произнесла фру Дюнер.

– А какие отношения были у него с сыном?

– Густава раздражали попытки сына модернизировать дело, – не задумываясь, ответила она. – А Стен считал, что отец – обуза для конторы. Но ни тот, ни другой не показывали своего недовольства. Оба боялись открытых конфликтов.

– Стен незадолго до своей гибели намекал, что отец в последнее время был чем-то встревожен. Что вы можете сказать по этому поводу?

На этот раз она задумалась:

– Может быть… Когда комиссар заговорил об этом… И в самом деле – в последние месяцы он был… как бы это сказать… отсутствующим, что ли…

– И вы можете это объяснить?

– Нет.

– Ничего особенного не случилось?

– Нет. Ровным счетом ничего.

– Я хочу, чтобы вы хорошенько подумали. Это очень важно.

Она налила себе еще чаю. Валландер ждал. Наконец она подняла на него глаза.

– Я не могу ответить на этот вопрос. У меня нет объяснения.

Валландер, еще не дослушав фразу, понял, что она что-то скрывает, но решил пока на нее не давить. Все пока еще не обрело форму, для решительных допросов было не время.

Он отодвинул чашку и встал.

– Тогда не буду больше беспокоить, – сказал он. – Спасибо за беседу. Но, к сожалению, должен предупредить, что это не последний наш разговор.

– Конечно, конечно, – сказала фру Дюнер.

– Если что-то вспомните, обязательно позвоните, – уже на улице сказал Валландер вышедшей проводить его фру Дюнер. – Не сомневайтесь и не тяните. Любая деталь может оказаться решающей.

– Обязательно, – заверила она и закрыла дверь.

Валландер сел за руль и некоторое время сидел неподвижно. У него было тяжело на душе. Сам не мог объяснить почему, но он чувствовал, что за гибелью двух адвокатов скрывается что-то чрезвычайно серьезное, даже пугающее. А они пока только скребут по поверхности.