Человек, который не хотел любить - [7]

Танкреди понял всё неправильно.

— Кто тебе его купил?

— А ты как думаешь?

— Я не знаю. Если бы знал, то не стал бы тебя спрашивать.

Клаудине вернулась в кресло, скрестила ноги и продолжила лизать последнее мороженое.

— Мне купил его папа... И знаешь, почему? Потому что я его любимица... Только не говори этого маме…

Танкреди сел на кровать.

— Почему?

— Потому что. Может, однажды я тебе расскажу кое-что.

Танкреди настаивал.

— Но почему я не должен говорить этого маме?

Клаудине откусила большой кусок мороженого. Она взяла его зубами, потом пальцами и стала играть им губами, обсасывая его, а её рот становился всё более красным. Затем она хитро улыбнулась и подняла бровь, единственная хозяйка невероятной правды, которую она решила подарить своему братику:

— Потому что он хотел, чтобы была только я, а вас двоих – не хотел...

— Я стараюсь не думать об этом, но очень часто воспоминания сами приходят ко мне, с тобой такое бывает?

Танкреди сделал длинный вздох. Каждая их встреча заканчивается тем, что Джанфилиппо говорит о Клаудине.

— Да. Бывает время от времени.

Джанфилиппо посмотрел на Бенедетту, которая всё ещё болтала со своей подругой.

— Как она тебе?

— Я недостаточно хорошо с ней знаком.

Джанфилиппо наклонил голову, словно так можно лучше разглядеть её.

— Она меня возбуждает.

— Тебя все возбуждают.

— Это неправда. Сильвия была идеальна, но потом я женился на ней.

Наконец, принесли пиво, которое заказывал Танкреди. Официант поставил его на стол и ушёл, не подождав даже «спасибо», которого, в любом случае, всё равно не прозвучало. Танкреди сделал глоток.

— Думаю, что рано или поздно такое происходит со всеми женщинами. Возможно, они к нам чувствуют то же самое...

— У тебя отличное видение жизни в паре. Ты не думаешь жениться однажды? Я – да. Бенедетта была бы идеальной женой. К тому же, мне скоро будет сорок два. А ей тридцать три. Мы просто созданы для того, чтобы превратиться в счастливую пару: между нами неплохая разница в возрасте, девять лет; у нас много общих интересов; одинаковые вкусы; одинаковый взгляд на жизнь; мы умеем давать друг другу свободу и оставлять личное пространство.

— Почему бы и нет? Может, это даже сработает. Ты думаешь, что смешать правильные ингредиенты достаточно для того, чтобы у пары было будущее?

— Да. И особенно для того, чтобы пара была счастлива.

— Я знал одну счастливую пару, идеальную семью. Я их видел каждый день в этом клубе. Брак двух привлекательных и богатых людей, оба – прекрасные игроки в теннис, двое прекрасных детей... А потом вдруг – и пуф!

— Что случилось?

— Она изменила ему.

— Уверен, что это просто сплетни, которые тебе кто-то рассказывает...

— Нет, я полностью в этом уверен. Она изменила ему со мной.

Танкреди выпил ещё немного пива. Джанфилиппо хранил молчание. Танкреди продолжил:

— Мне нравилось видеть совершенство этой семьи, их счастье… Поэтому я его и разрушил. Ненавижу счастье. Оно кажется мне лицемерием. Не понимаю тех, кто всё время улыбается, кому кажется, что всегда всё хорошо. Посмотри, посмотри на этих людей…

Джанфилиппо проследил за взглядом Танкреди, который блуждал по залу «Circolo della Caccia». Элегантные и богатые мужчины и женщины обменивались улыбками, словами, приветствовали друг друга, протягивая руки и целуясь в щёки. Иногда они хохотали, обменивались сплетнями, но всегда шёпотом, по-доброму и вежливо, никогда ни одного лишнего слова, никогда на тон выше.

— Вот он перед тобой, это мир притворства... Все кажутся хорошими, честными, спокойными, искренними. И кто знает, сколькие из них окажутся неверными или ворами, сколькие причиняли кому-то боль, были причиной чьих-то страданий... Но все притворяются счастливыми. Как эта мать идеального семейства: она была счастлива, у неё было всё, но всё равно она отказалась от этого в один момент, она просто взяла и потеряла всё вот так... — он щёлкнул пальцами, — из-за простого желания...

— А как об этом узнал её муж?

— Я послал ему фотографии, — Джанфилиппо беспокойно посмотрел на него. Танкреди ему улыбнулся. — Только те, на которых я спиной, зато прекрасно видно, какое удовольствие получает она.

В этот момент Бенедетта вернулась за стол со своей подругой.

— Простите, что отвлекаю вас... Я могу представить вам свою подругу Габриэллу? Мы с ней сто лет не виделись.

Танкреди и Джанфилиппо встали практически одновременно.

— Очень приятно.

Затем Бенедетта обняла Джанфилиппо, чтобы не осталось никаких сомнений в том, кто из них её мужчина.

— Мы с Габриэллой подумали, что сегодня могли бы пойти поужинать в «Assunta Madre». Говорят, там лучшая рыба во всём Риме, — говоря это, она смотрела на Танкреди: — Почему бы тебе не пойти с нами?

Танкреди осмотрел девушку так внимательно, что, в конце концов, она едва ли не стыдливо опустила глаза. Тогда он улыбнулся.

— Нет, мне жаль, — принёс извинения он. — У меня есть кое-какие обязательства, и я не могу их отложить.

— Как жаль! — сказала Бенедетта.

— Я провожу брата к выходу.

Джанфилиппо удалился вместе с ним.

— У тебя ведь нет никаких дел, правда?

— Ты такой проницательный.

— Чем она тебе так не понравилась? Мне кажется, она очень красивая.