Человек книги. Записки главного редактора - [194]

«О наборе текста в “Литературной газете”»

Это письмо в редакцию не было опубликовано, но мне хочется о нем рассказать. Дело в том, что до сих пор далеко не все понимают: оформление текста, в том числе его набор, исполнено смысла, и пренебрегать им – значит осложнять читателю восприятие текста. Посылал я это письмо, кажется, в «Журналист», поскольку публикация в «Полиграфическом производстве» вряд ли попалась бы на глаза журналистам-газетчикам, а писал я прежде всего ради этого.

О чем же шла речь в моем письме?

Процитирую основную часть:

С некоторых пор многие статьи в «Литературной газете» стали набираться шрифтом не одного, а двух кеглей, главным образом петитом и нонпарелью. Если бы набор части текста той или иной статьи шрифтом уменьшенного кегля имел хоть какое-то смысловое значение, это было бы понятно. Ради того, чтобы отделить одну часть текста от другой либо подчеркнуть второстепенный или иллюстративный характер ее, типографы уже сотни лет пользуются шрифтом уменьшенного кегля. Однако в «Литературной газете» шрифтом меньшего кегля набирают любой технически подходящий абзац, пусть даже он продолжает разговор, начатый в предыдущем абзаце, и не завершает его.

И далее приводилось два примера из газеты с таким набором. Не могу их привести, так как в машинописи не выделил, какую часть текста набрали шрифтом меньшего кегля. Но делалось это только с одной целью – втиснуть статью в ту площадь, которая была отведена под нее. И если после набора выяснялось, что текст статьи не уместился, тогда, вместо того чтобы заставлять автора и редактора из-за нехватки места на полосе сокращать статью, искали подходящий по объему абзац и перебирали его шрифтом меньшего кегля. Статья умещалась в отведенную ей площадь. Цель была достигнута. Но при восприятии текста читатель, привыкший понимать такие выделения текста как имеющие смысл, не мог не теряться в догадках, чем вызван переход с одного набора на другой. Иначе говоря, набор затруднял восприятие и понимание текста.

Заканчивал я статью такими сентенциями:

Да, конечно, содержание газетного материала важнее его полиграфической формы. Последняя должна быть подчинена первому, а не наоборот. Однако полиграфическая форма – техническое средство выражения литературного содержания. Она тоже содержательна. И писательской газете следовало бы не пренебрегать ею, а находить такие технические решения, которые позволяли бы наилучшим, а не ухудшенным образом преподносить читателю литературный материал. Тем более что такие решения известны. Еще более разнообразное по кеглям и гарнитурам шрифтовое оформление позволит умещать статьи на отводимое для них место без всякого ущерба и для содержания, и для полиграфической формы.

«Библиографические ссылки»

Подготовка статьи «Вредная традиция: О формах библиографических ссылок на цитируемую литературу» привлекла мое внимание к библиографическому аппарату изданий. Я решил изучить, какими принципами руководствуются авторы и редакторы, оформляя библиографические ссылки и списки или указатели. Составил список работ библиографов, посвященных этой теме, прочитал их. И начал просматривать книги с тем, чтобы уловить хоть какие-то принципы и правила оформления в них этого аппарата. Разнобой оказался чудовищным. Поэтому я посчитал необходимым установить правила, которыми могли бы руководствоваться авторы и редакторы. Опираясь на правила библиографического описания того времени, на функциональный анализ этих элементов аппарата, написал статью «Библиографические ссылки: Основные правила употребления и редакционно-технического оформления», которая была напечатана в 1965 году в пятом выпуске сборника «Редактор и книга». В сущности, это была не статья, а справочник с практическими рекомендациями. Вряд ли многие авторы и редакторы воспользовались этим «справочником»: и тираж сборника был мал, и интерес к профессиональной литературе по редакционно-издательскому делу проявляла лишь очень небольшая часть редакционных работников. Да и местные традиции препятствовали внедрению моих рекомендаций. Почти каждое издательство выпускало свои инструкции, где формулировало свои правила, в том числе и правила оформления библиографического аппарата, обязательные для авторов и редакторов. Но работа эта не осталась бесследной. Во-первых, составители первого госстандарта библиографического описания использовали впоследствии мои наработки для обязательного справочного приложения 2 к стандарту 7.1–84. Оно называлось «Библиографические ссылки, библиографическое описание в прикнижных и пристатейных библиографических списках». Во-вторых, материалы статьи вошли в «Справочную книгу корректора и редактора» (М., 1974), а затем и в другие справочные издания по редакционно-издательскому делу с моим участием («Справочная книга редактора и корректора» 1985 года, «Памятная книга редактора» 1988 года, «Справочник издателя и автора» 1999 и 2003 годов). Статья нашла отражение и в «Словаре-справочнике автора» 1979 года, а также в «Издательском словаре-справочнике» 1998 и 2003 годов. Все эти издания широко использовались авторами и редакторами. Так что в конечном счете моя работа достигла адресата. В обзоре отечественной литературы «Теория и практика редактирования» (М., 1970) Р.Г. Абдуллин высоко оценил и справочную, и научную ценность моей статьи.