Человек из-за Полярного круга - [14]

— Здорово, Михаил, — протянул Логинову руку. Обошел агрегат. — Что-то ты тут нахимичил, не по эскизу?

— Этот Самодуров хоть, видать, изобретатель и с мозгой, — ответил Логинов, — но многое не учитывает, «лепит чернуху».

Михаил было направился прочь.

— Как «чернуху»? Откуда ты взял, что изобретатель Самодуров? — остановил его Бакенщиков.

— Ни откуда не взял, сам нарек. Вот смотрите, — поднырнул Михаил под ведущую ось. — Есть у человека мозг? Угол разворота такой? Ведь как-никак, реактивный двигатель, перевернет он на развороте под углом машину. Вот я и поставил разлет колес пошире, — Михаил вынырнул из-под балки, достал тетрадку. — Вот расчеты.

Бакенщиков проверил — правильно.

— Ну, а еще что этот Самодуров наколбасил? — поинтересовался Бакенщиков.

— Да много кое-чего, — хотел отделаться Логинов общими словами.

— Михаил! — окликнул в это время Дошлый, не обращая внимания на Бакенщикова. — Погляди, поддон-то как тут крепится, посбивал бы руки изобретателю…

— Сейчас, — отозвался Логинов, — погоди, не крепи.

— Так что же изобретатель еще наколбасил?

— Неужели вы, Евгений Иванович, сами не видите, куда он задрал топливный бак?

— Не вижу.

— И не увидите. Мы его разместили под основанием. А где он его наметил?

— Верно, — сдался Бакенщиков. — Бак он нарисовал, но высоко на раме. — Тут только он понял свою оплошность: ведь когда заполнят бак горючим, такая «болтанка» начнется — от бака и неустойчивость машины…

— Как это я не увидел, Михаил? А еще…

— При чем вы здесь?

Бакенщиков придержал его за рукав.

— Это я выдумал этот агрегат, — сказал начальник стройки, — и я рисовал… Ты пойми. Логинов, позарез нужен суглинок — живой, талый, а где его взять? Здесь десять месяцев зима, остальное — лето. Не от хорошей жизни все эти недоработки…

— Понимаю, — сказал Михаил. — Машина-то сама по себе должна быть умной, но поглядим в деле, тогда видно будет, — уже на ходу сказал Михаил.

Бакенщиков пошел за ним. Вместе подошли к Ушакову. Тот возился с поддоном для резервного масла.

— Видел, что нахимичил, — взялся Ушаков костерить конструктора.

— Погоди, не пыли, — оборвал Дошлого Логинов. — Давай ближе к делу.

— Ну вот: гайки отвернуть? Ведь не достать будет, когда мы закроем бортовые. И потом, чтобы сменить масло, придется разбрасывать полмашины.

Бакенщиков молча досадует на себя, на спешку.

«Интересно, как Логинов выйдет из положения, а впрочем, это меня не касается», — ловит себя на мысли Бакенщиков.

Логинов не торопится, ключи перебрал и вроде забыл совсем про поддон.

— Дак что, Михаил? — напоминает Ушаков.

— А ты как хотел? — спрашивает Логинов.

— Если бы болты взять удлиненные…

— Удлиненные? Чтобы проволоку собирать по дороге? Посмотри справа, параллельно к баку, есть место?

Ушаков заходит с другой стороны.

— Ну, есть.

— Посади на кронштейны…

Бакенщиков прикинул: правильно ориентирует Логинов. Надо хорошенько присмотреться к этому монтажнику, смекалистый парень.

— Сколько у тебя в звене?

— Народу, что ли? Пять человек.

— Возьмешь в звено?

Логинов испытующе смотрит на Бакенщикова.

— Если не шутите, становитесь к Ушакову, рассчитайте кронштейны, крепеж…

— Не шучу, — сказал начальник стройки, но как-то беспричинно тоскливо ему стало. «Вот еще, — одернул он себя мысленно, — меньше к себе надо прислушиваться».

— Ну раз так, полезай сюда, — позвал Дошлый из-под машины.

Машина Бакенщикову показалась громоздкой, неприступной. С какой стороны подобраться? Не верилось, что его чертеж воплотится в такую махину.

— Возьми ключ на двадцать два, вон, в ящике. Будем крутить гайки, — опять подал голос Дошлый.

Евгений Иванович заглянул под машину со стороны переднего колеса. Ушаков стоял на коленях.

— Давай, давай, — поторопил слесарь.

Бакенщиков втолкнул в сапоги штанину комбинезона, взял в фанерном ящике ключ, повздыхал и тяжело опустился на колено, согнулся осторожно, словно поясница хрустальная, но тут же над собой рассмеялся.

— Ты знаешь, у меня же радикулит. Зажмет — не разогнуться, а тут напугал я его.

— Привыкнешь, не так будешь гнуться. — Когда Ушаков перешел на «ты», в его голосе проглянули нотки превосходства.

— Говори, шеф, какой болт поддерживать? — спросил Бакенщиков, привыкая к полумраку. — А между прочим, — напомнил он, — бригадир велел мне кронштейны рассчитать.

— А больше он тебе ничего не велел? — ощерился Пронька. — Не сказал, становись к Ушакову?

— Была такая команда, — отпарировал шутку Бакенщиков. Он шумно отдышался от напряжения, чтобы половчее ухватить головку болта.

— Обижаться потом будем, — по-своему истолковал Пронька пыхтенье Бакенщикова. — Вот соберем машину, и обижайся сколько влезет…

Пронька затянул болты, обстучал их молотком и стал протягивать по второму кругу.

— Хэп, хэп, — азартно подергивал он гайку. — Но вот и все. Как ни болела, а померла. Петра Первого еще не так кузнец школил.

— То был Петр Первый и кузнец.

Евгений Иванович взял у Проньки торцовый ключ и попробовал за Ушаковым подтянуть гайку.

— Но ты даешь, — придержал Пронька руку Бакенщикова. — Так ключ задушишь. Бери вороток за конец, рычаг ведь.

Бакенщиков налег на вороток, еще наддал, и гайка чуть-чуть стронулась.