Человек из тоннеля - [19]

- Не слишком ли широк этот диапазон? Плотность населения на юге достаточно высока. И городов там немало.

- Скажите, товарищ капитан, - вмешалась Кривицкая, как бы в раздумье поправляя роговые очки. - Почему считаете, что мать условного Михайлова была актрисой цирка?

- Она часто разъезжала с какой-то бригадой и у нее был красочный, очевидно, сценический халат.

- Но почему именно цирк?

- Я не настаиваю на цирке: возможно, эстрада, мюзик-холл, хореографический ансамбль.

- Это все подсказал вам халат?

- И частые разъезды с бригадой.

- Представьте, я тоже часто выезжаю с бригадой, и у меня тоже есть красочный, возможно, даже сценический, халат. Правда, при выездах на места происшествия я не беру его с собой.

Раздался смех. Мандзюк насупился. Билякевич забарабанил по столу. Валентин старался держать себя в руках: глядел перед собой на папку с оперативными документами и помалкивал.

- Я понимаю, - продолжала Кривицкая, подождав, пока стихнет смех, командировка на юг в разгар бархатного сезона очень заманчива. Но, простите, капитан, за бестактный вопрос: что и кого вы рассчитываете отыскать на юге? Потерпевший находится в нашем городе, преступники - надо думать - тоже. Не проще ли заняться розыском последних, предоставив потерпевшего - как вы сами предложили - заботам врачей?

- Дельная мысль! - не выдержал Валентин. - Мы так и поступим. Спасибо за совет, Диана Максимовна.

Кривицкая подозрительно посмотрела на него поверх очков.

После совещания Билякевич задержал Валентина.

- В каких приморских городах в середине шестидесятых годов были производственно-технические училища, которые готовили автослесарей?

Валентин перечислил.

- Многовато, - покачал головой Билякевич.

- Может, мы действительно работаем не в том диапазоне?

- В этом деле надо работать во всех диапазонах, - возразил Билякевич. - Покушение на Михайлова не так элементарно, как кажется. За ним стояло что-то посерьезнее, чем бытовая ссора. И в то же время похоже, что к конфликту был причастен человек, хорошо знакомый не только с Михайловым, но и с близкими ему людьми. Именно поэтому преступники впоследствии сумели придумать и преподнести родным и товарищам Михайлова более или менее правдоподобную версию его исчезновения. А это значит, что пока мы не установим личность Михайлова, следствие не выйдет из тупика.

К слову, о тупиках и других железнодорожных сооружениях. Я советовался с профессором Пастушенко: он считает, что навязчивая идея Михайлова о каком-то тоннеле имеет под собой реальную почву. Очевидно, в свое время Михайлов пережил сильное нервное потрясения, каким-то образом связанное с железнодорожным тоннелем. Возможно, авария, крушение поезда.

- Скорее всего, - согласился Валентин. - Но в каком тоннеле и когда это произошло - вот вопрос!

- На вторую часть вопроса можно ответить сразу, если довериться воспоминаниям Михайлова - в ту пору ему было шесть или семь лет. Что же касается конкретного тоннеля, то его придется искать. К счастью, их не так уж много. А если отбросить Дальний Восток, Забайкалье, Сибирь, Алтай, Урал, Север - в столь далекий вояж мать не взяла бы маленького сына, то остаются Карпаты, Крым, Кавказ.

- Я понял, Виктор Михайлович.

- Да и крушения в тоннелях случаются редко, - продолжал Билякевич. Свяжитесь предварительно с Министерством путей сообщения, это во многом облегчит вашу задачу. А потом поезжайте на место, покопайтесь в архивах. Считаю, что такая командировка не будет лишней даже в разгар бархатного сезона...

9

"...Я смущаюсь, когда мои новые знакомые - Кирилл Самсонович, Николай Федосеевич, больные из соседних палат, врачи, медсестры, даже майор Валентин Георгиевич - одаривают меня предметами первой необходимости: от безопасных бритв и туалетных принадлежностей до выходных рубашек и галстуков (галстуки в основном дарит Лилечка). По-моему, большинство из них делают это не только из-за доброты (хотя все они, безусловно, добрые люди), но и из чувства неловкости передо мной, словно они виноваты, что в тридцать лет я должен начинать свою жизнь с нулевого цикла (выражение Кирилла Самсоновича). С нулевого так с нулевого, меня это нисколько не огорчает. Без работы я не останусь, место в общежитии мне обещают, товарищи у меня есть. Чего же еще? Однако находятся люди, которые попрекают меня непротивлением болезни. Тот же Кирилл Самсонович как-то сказал:

- То, что у тебя нет претензий к людям, обществу в целом - неплохо, скромность украшает тридцатилетнего мужчину. Но у того же мужчины должны быть определенные претензии к себе, иначе жизнь потеряет смысл. Согласись, что мелкий ремонт автомобилей и созерцание ночного неба на досуге - не предел возможностей гомо сапиенс конца двадцатого столетия.

Мне известно, кто такой гомо сапиенс - человек мыслящий. Тем не менее, ирония Кирилла Самсоновича не достигла цели - я не виноват, что мне проломили голову. Не реагирую я и на высказывания Зои о том, что, дескать, многие мужчины, подобно мне, хотели бы забыть об обязанностях по отношению к своим семьям. В том, что у меня была семья, Зоя не сомневается. А я сомневаюсь: сколько помню себя, безответственность не была свойственна мне. Да и к детям я неравнодушен - не могу пройти мимо малыша, непременно остановлюсь, заговорю с ним. И малыши - они появляются здесь в дни посещения больных со своими папами, мамами, бабушками - охотно вступают со мной в контакт. Я не верю, что мог бы позабыть своего ребенка, если бы он у меня был. Это исключено. Совершенно исключено!