Человек из Скотланд-Ярда - [97]

– Нет. Я хотела, но ни дядя, ни тетя не позволили бы мне сделать это. Они говорят, что это ничего – просто «возрастное», и ребенок сам это преодолеет. Но это не так! Я знаю, что это не так! Если это было естественно, почему это никогда не проявлялось до краха этой жалкой алмазной компании? Почему дитя ждало, чтобы начать болеть, пока достопочтенный Феликс Кэррутерс не потерял свои деньги? И почему это происходит, ночь за ночью, с тех пор? Почему он начал болеть? Превращаться из счастливого, смеющегося, здорового ребенка в раздражительного, постоянно жалующегося недотрогу? Я говорю вам: они убивают его! Эта парочка. Говорю вам, что они используют какой-то тайный дьявольский способ, подрывая его жизнь; и если…

Она остановилась, вздохнула испуганно и, стиснув вуаль, повернулась и поспешно направилась к двери.

– Я говорила вам, что он догадается. Я же сказала, что за мной следят! – пробормотала она дрожащим голосом. – Он идет… Этот человек на дороге! Посмотрите в окно и увидите. Помогите мне, мистер Хэдленд! Ради бога, найдите способ остановить их! Прощайте!

Затем дверь за леди закрылась. Она ушла, выскочив из задней двери гостиницы и пытаясь скрыться среди рассеянных пушистых кустов и густых зарослей папоротника, которые покрывали холмы. Она бежала, как преследуемый заяц.

– Ну, что вы думаете об этом, старина? – с тревогой спросил Нэрком, повернувшись к Клику после того, как удостоверился в том, что достопочтенный Феликс Кэррутерс ехал по дороге к «Валторне».

– Преступление, вне всякого сомнения. Но чьё, я сейчас не в состоянии определить. Сотня вещей может вызвать колющее ощущение в шее, от укола кураре до мазка «бальзама папы», этой адской мази Борджиа. М-да! Итак, это достопочтенный Феликс Кэррутерс, не так ли? Держись подальше от окна, мой друг. Птица не должна видеть птицелова. И нам будет трудно объяснить наше присутствие здесь, если он увидит вас.

– Мой дорогой парень, ты же не имеешь в виду, что, по-твоему, он действительно виноват? – удивленно начал Нэрком. Но прежде чем он успел сказать что-то еще, это удивление было полностью вытеснено другим, намного большим. Достопочтенный Феликс остановил коня, спешился у двери «Валторны» и сообщил:

– Нет, не стоит расседлывать его. Я ненадолго, Бетти. Просто хочу перекинуться парой слов с друзьями, которых я ожидаю, – сразу прошел к бару, подошел к суперинтенданту с протянутой рукой.

– Слава богу, вы вовремя получили мое письмо, мистер Нэрком, – сказал он с глубоким вздохом облегчения. – Хотя я отправил его курьерской службой, это было после трех часов, и я боялся, что вас не будет на месте. Вы настоящий друг, раз решили прийти мне на помощь! Теперь я вам должен, и долг этот не смогут погасить деньги. А это великий и удивительный Клик, не так ли? Благодарю вас, мистер Клик, от всего сердца за то, что вы готовы взяться за это дело. Теперь мы раскроем эту тайну, я уверен.

Язык Нэркома чесался, чтобы узнать, что Феликс Кэррутерс имел в виду под всем этим; но Клик, справедливо подозревая, что письмо, на которое тот ссылался, было доставлено после отъезда начальника, выступил вперед и спас ситуацию.

– Очень хорошо, что вы так сильно доверяете мне, мистер Кэррутерс, – объявил он. – Мы должны были поторопиться, мистер Нэрком и я – письмо пришло слишком поздно, но, к счастью, нам удалось добраться сюда, как вы видите. А теперь, пожалуйста, могу я узнать подробности дела?

Он говорил осторожно, чтобы это не касалось какого-то другого вопроса, кроме интересов Золотого мальчика, и чтобы почтенный Феликс не догадался, что леди Эссингтон уже отчасти посвятила их в суть дела. Как Клик и подозревал, речь пошла об одном и том же. Феликс Кэррутерс заговорил о тайных атаках на его светлость, погружаясь сразу в детали. Хотя в целом он не сказал ничего нового, повторив рассказ леди Эссингтон.

– Помогите, мистер Клик, – закончил он довольно взволнованно. – И моя жена, и я чувствуем, что вы, и только вы – человек, который разберется в этой дьявольской истории. Мальчик так дорог нам, как будто он наш… Помогите мне выявить врага, схватить эту подлую и жестокую руку, прежде чем все зайдет слишком далеко. Нужно не дать ребенку умереть и предотвратить позор, который неизбежно должен лечь на мои плечи, если эта история станет достоянием широкой публики.

– Широкой публики, мистер Кэррутерс? Какой публики вы боитесь, скажите, пожалуйста?

– То, что могло бы принести позор, если бы хоть какой-то намек на то, что я считаю правдой, мог быть раскрыт, мистер Клик. Вам я могу признаться: я не обращаюсь ни к одному врачу, потому что боюсь, ради молодого Клода, что расследование может привести к раскрытию правды. И моя жена, и я полагаем – на самом деле, мы почти уверены, – что это его собственная бабушка, леди Эссингтон, ранит мальчика, и что вскоре она попытается направить подозрение против нас.

– В самом деле? С какой целью?

– Чтобы нас отстранили от опеки за то, что мы не могли заботиться о ребенке, и чтобы его перевели на попечение, чтобы она могла получать доход от его имущества.

– Фу! – тихо присвистнул Клик. – Шустрая леди!