Человек из Санкт-Петербурга - [91]

Она договорилась встретиться с Феликсом послезавтра на том же месте и в то же время. Что он скажет, когда она сообщит, что ничего не узнала? Станет ли презирать ее? Нет, он не таков. Но разочаруется страшно. Возможно, он найдет какой-то другой способ разузнать, где находится Алекс. Ей не терпелось вновь его увидеть. С ним было так интересно, она столько узнала от него, что вся остальная жизнь казалась ей теперь скучной и пресной. Даже этот пугающий выбор, перед которым он поставил ее, был предпочтительнее нудной дилеммы, какое же надеть платье для очередного пустопорожнего светского приема.

Папа и мама уселись в машину, а Причард нажал на газ.

– В чем дело, Лидия? У тебя расстроенный вид, – сказал папа.

Маман взглянула на Шарлотту.

– Что ты делала сегодня в Национальной Галерее?

У Шарлотты екнуло сердце. Значит, ее кто-то видел и наябедничал. Теперь быть беде. Руки ее задрожали. Ей пришлось крепко их сжать.

– Смотрела картины.

– Ты была там с мужчиной.

– О, нет. Шарлотта, объясни же, в чем дело, – взмолился папа.

– Это один мой знакомый, – проговорила Шарлотта. – Вам бы он не понравился.

– Конечно нет! – воскликнула маман. – Человек в твидовой кепке!

– В твидовой кепке? Черт побери, да кто он такой? – потребовал объяснения отец.

– Он ужасно интересный человек, все понимает...

– И держит тебя за руку! – перебила мать. Папа не сдержался.

– Как это вульгарно, Шарлотта! В Национальной Галерее!

– Никакого романа здесь и в помине нет. Вам нечего беспокоиться, – сказала Шарлотта.

– Нечего беспокоиться? – с нервным смешком сказала маман. – Эта старая злюка графиня все знает и всем расскажет.

– Как ты могла так поступить по отношению к своей матери? – грустно произнес папа.

Шарлотта не могла вымолвить ни слова. В голове у нее пронеслось: «Я же не сделала ничего дурного. Прост разговаривала с умным человеком! Почему они гак грубы со мной? Ненавижу их!»

Папа продолжил:

– Лучше скажи нам, кто он такой. Думаю, ему можно дать отступного.

– Полагаю, он один из тех немногих, кто не польстится на деньги! – закричала Шарлотта.

– Наверное, какой-нибудь радикал, – промолвила маман. – Скорее всего, именно он и забивал тебе голову всякими глупостями вроде суфражизма. Наверное, носит сандалии и ест картошку в мундире.

Тут она уж совсем вышла из себя.

– Вероятно верит в свободную любовь! Если только ты...

– Нет, об этом не волнуйся, – оборвала ее Шарлотта. – Я же сказала тебе, здесь нет никакого романа. Я вообще не из тех, кто склонен к романам.

По щеке ее скатилась слеза.

– Не верю ни одному твоему слову, – с отвращением проговорил отец. – И никто не поверит. Не знаю, понимаешь ты или нет, но этот случай для всех нас означает катастрофу в глазах света.

– Лучше запереть ее в монастырь! – истерически закричала мама и расплакалась.

– Я уверен, это не понадобится, – промолвил папа. Маман затрясла головой.

– Я не то хотела сказать. Прости мою резкость, но я ужасно волнуюсь...

– Тем не менее, после того, что произошло, ей нельзя оставаться в Лондоне.

– Безусловно.

Машина въехала во двор их дома. Мама вытерла глаза, чтобы слуги не заметили неладного.

«Теперь они не дадут мне возможности видеться с Феликсом, ушлют из города и запрут. Напрасно я сразу же не сказала ему, что постараюсь помочь, а вместо этого мямлила, что еще подумаю. По крайней мере, тогда бы он точно знал, что я на его стороне. Все равно им не одолеть меня. Я не стану жить той жизнью, которую они расписали для меня – не выйду замуж за Фредди, не превращусь в леди Шалфонт и не буду растить толстых, покорных детишек. Они не смогут вечно держать меня взаперти. Как только мне исполнится двадцать один, я пойду работать к миссис Пэнкхерст, буду читать книжки об анархизме и организую приют для незамужних матерей. А если у меня самой когда-нибудь будут дети, я никогда, ни за что не стану лгать им», – размышляла Шарлотта. Они вошли в дом.

– Пройдемте в гостиную, – сказал папа. Причард последовал за ними.

– Приготовить вам сэндвичи, милорд? – спросил он.

– Не сейчас. Пожалуйста, оставьте нас одних, Причард.

Причард вышел.

Папа налил себе бренди с содовой и отпил.

– Подумай хорошенько, Шарлотта. Может быть, ты всё-таки скажешь, кто этот человек? – спросил он.

Ей хотелось прокричать:

– Он анархист, который пытается предотвратить задуманную вами войну!

Но она лишь отрицательно покачала головой.

– В таком случае ты должна понять, – почти мягко произнес отец, – что мы никак не можем доверять тебе.

«Раньше вы могли бы, – с горечью подумала она, – но теперь уже поздно».

Отец заговорил с маман.

– На месяц ей придется уехать в деревню, только так можно удержать ее от неприятностей. А потом после королевской регаты она сможет отправиться в Шотландию на время охотничьего сезона.

Он вздохнул.

– Может быть, на следующий год она будет вести себя более соответствующе.

– Значит отправим ее в поместье Уолденов, – сказала маман.

«Они говорят обо мне, как о чем-то неодушевленном», – пронеслось в голове у Шарлотты.

– Завтра утром я еду в Норфолк повидаться с Алексом. Она поедет со мной, – объявил отец.

Шарлотта не поверила своим ушам.

АЛЕКС НАХОДИЛСЯ В ПОМЕСТЬЕ УОЛДЕНОВ.