Человек из Санкт-Петербурга - [118]

У двери Уолден остановился и сильно закашлялся. Беспомощным движением указал на дверь. Дергая ручку, Феликс плечами саданул дверь. Та не поддалась. Он тряханул Уолдена за плечи и крикнул:

– Надо вышибать дверь!

Они оба встали в коридоре как раз напротив двери. Феликс скомандовал:

– Раз!

Одновременно они вдвоем навалились на дверь. Дерево треснуло, но дверь по-прежнему оставалась запертой.

Уолден перестал кашлять. На лице его читался ужас.

– Еще раз! – заорал он на Феликса.

Они встали наизготовку у противоположной стены коридора.

– Пошли!

Они снова бросились на дверь.

Та треснула еще немного.

Они услышали, как за дверью кричит Шарлотта.

У Уолдена вырвался вопль бессильной ярости. В отчаянии он огляделся вокруг. Схватил массивное дубовое кресло. Феликс подумал было, что оно слишком тяжело для Уолдена, но тот поднял его над головой и с размаху ударил об дверь. Дерево расщепилось.

Сгорая от нетерпения, Феликс сунул руки в расщелину и начал раздирать ее. Пальцы тотчас окровавились.

Он отступил назад, и Уолден еще раз шибанул в дверь креслом. И снова Феликс отдирал щепы. Острые занозы впивались ему в руки; он слышал, как Уолден что-то бормотал тихим голосом, и понял, что это были слова молитвы. Уолден размахнулся и ударил в третий раз. Кресло сломалось, сиденье и ножки разлетелись в разные стороны, но в двери образовался пролом. Он был достаточно широк для Феликса, но слишком узок для Уолдена.

Феликс сумел пролезть в пролом и свалился на пол спальни.

Пол полыхал огнем, и он не мог разглядеть Шарлотту.

– Шарлотта! – крикнул он изо всех сил.

– Я здесь! – отозвалась она из дальнего угла комнаты.

Феликс обежал спальню с той стороны, где пламя было слабее. Девушка сидела на подоконнике распахнутого окна и жадно глотала ртом воздух. Схватив ее за талию, он перебросил ее себе на плечо. По краю комнаты метнулся к двери.

Уолден приблизился к проему, чтобы подхватить дочь.

Он просунул голову и одно плечо, чтобы принять Шарлотту из рук Феликса. Он видел, что лицо и руки того были сильно обожжены, а брюки горели. Глаза Шарлотты были открыты и полны ужаса. За спиной Феликса начал проваливаться пол. Одной рукой Уолден уже придерживал Шарлотту. Казалось, Феликс вот-вот упадет. Уолден убрал голову, просунул в проем другую руку и ухватил Шарлотту под мышки. Языки пламени лизали ее ночную рубашку, и она кричала, обезумев. – Все в порядке, папа вытащит тебя, – проговорил Уолден.

Ощутив в своих руках всю тяжесть ее тела, он вытянул ее из пролома. Сознание покинуло Шарлотту, тело ее обмякло. В тот момент, когда он ее вытаскивал, пол в спальне рухнул, и Уолден успел увидеть лицо Феликса за мгновение до того, как тот провалился в огненную бездну.

– Боже, будь милосерден к этой заблудшей душе, – прошептал Уолден.

И бросился вниз по лестнице.

Томсон железной хваткой удерживал Лидию, не давая ей вырваться и броситься в горящий дом. Она стояла, неотрывно глядя на дверь, молясь о том, чтобы из нее вышли двое мужчин и Шарлотта.

Появилась какая-то фигура. Кто это?

Фигура приблизилась. То был Стивен. Он нес Шарлотту.

Томсон отпустил Лидию. Она побежала им навстречу. Стивен осторожно опустил Шарлотту на землю. В панике Лидия уставилась на него.

– Что... что... – лепетала она.

– Она жива, – проговорил Стивен. – Просто потеряла сознание.

Присев на траву, Лидия положила голову Шарлотты на колени и прижалась к груди дочери. Она услышала громкое сердцебиение.

– О! Мое дитя, – промолвила Лидия.

Стивен сел рядом с ней. Она посмотрела на него. Брюки его обгорели, кожа почернела и покрылась волдырями. Но главное, что он живой.

Она посмотрела в сторону двери.

Стивен увидел брошенный ею взгляд.

Лидия почувствовала, что стоящие рядом Черчилль и Томсон прислушивались. Стивен взял Лидию за руку.

– Он спас ее, – произнес он. – А потом передал ее мне. Тут рухнул пол. Он мертв.

Глаза Лидии наполнились слезами. Увидев это, Стивен сжал ее руку. Он сказал:

– Я видел его лицо, когда он падал. Не думаю, что я когда-нибудь смогу забыть его. Понимаешь, он был в полном сознании, и глаза его были открыты, но... но в них не было страха. Можно сказать, в них сквозило... удовлетворение.

По щекам Лидии хлынули слезы.

– А теперь избавьтесь от тела Орлова, – отчеканил Черчилль.

«Бедный Алекс», – подумала про себя Лидия, оплакивая и его тоже.

– Что? – не веря своим ушам, переспросил Томсон.

Черчилль повторил:

– Спрячьте его, закопайте, выбросите в огонь. Мне все равно, как вы это сделаете. Но только избавьтесь от него.

Лидия в ужасе смотрела на него и сквозь пелену слез увидела, как из кармана своего халата он вытащил связку бумаг.

– Соглашение подписано, – пояснил Черчилль. – Царю сообщат, что Орлов погиб при пожаре, охватившем Уолденхолл, и что это был несчастный случай. Орлова никто не убивал, понимаете? И никакого убийцы не было!

Он обвел взглядом каждого. На агрессивном, пухлом лице изобразилась свирепая усмешка.

И никакого Феликса никогда не существовало.

Стивен поднялся и подошел к телу Алекса. Кто-то уже успел прикрыть тому лицо.

Лидия услышала, как Стивен проговорил:

Алекс, мой мальчик... Что я скажу твоей матери?

Склонившись к убитому, он сложил ему руки на груди, в том месте, где зияла рана.