Человек из Преисподней. Джунгли - [4]

– Интересно, а какого хрена нас не провожали так же, как Вторую? – ворчал Букаш. Он двигался здесь же, в ядре, отдыхая после наряда – работала третья группа, и людьми командовал Злодей, мелькая время от времени впереди. – Я, может, тоже хочу парад в свою честь. Пусть и мимо меня бы прошли, отдали почести перед уходом…

– Ну, проводили Вторую… С парадом, с речами… И чего? – пожал плечами Знайка. – По мне так хрен с ней, с помпой… Лучше бы встретили так. Когда вернемся. Тогда уже с полным основанием можно – героические же пацаны, имеем право. Вынь да положь.

– Согласен со Знайкой, – кивнул Страшила. – А то в самом деле получается, будто авансом чествуют… Ты заработай сначала, а потом по делам и получи.

– Ну не зна-а-а-ю… – в сомнении протянул Гришка, но спорить не стал.

– Командир, а что на собрании Совета говорили? – повернув голову, поглядел на товарища Илья. – Шеф мой вернулся сильно не в духе, даже на лаборантку наорал ни за хер собачий. Чем так разозлили?

– Ромашкин хотел нас наподобие Второй соорудить, – ответил Серега. – Важняк не дал. Генерал считает, что именно это причина провала. Одно дело – если в паутине только обоймы работают, и совсем другое – когда на нас куча гражданских висит. Сдохнут все. Так и сказал, распедалил как по нотам. А Ромашкин совсем уж навострился с полдесятка научников нам подпихнуть.

Пацаны одобрительно загудели.

– Тогда понятно, – усмехнулся Илья. – Сергеич давно уже мечтал, а вот и подвернулось… И правильно. Хватит и нас с Артемом.

– Важняк молодец… – одобрительно проворчал Дровосек. – Уважаю генерала…

Серега хмыкнул. Паша сказал очевидное так, будто новое открыл. Генерала уважало все подразделение, причем не как Главу Совета, а именно как куратора, прямого начальника. Важняк был строг, но справедлив. Касаемо же профессионализма – стоит на его иконостас глянуть. Редко у кого из ветеранов столько увидишь. И о людях заботится, и за дело болеет… За три часа до выхода, вызвав Серегу на ковер, еще раз все повыспросил: не нужно ли чего, все ли получено со складов, нет ли каких пожеланий… Хотел даже по маршруту пройтись – но это было явно бесполезно, виртуальное путешествие ничего не даст, и Серега его отговорил. Поэтому генерал ограничился лишь напоминанием.

– Что-то там не то… И сильно не то… Нехорошее что-то на сотом, – повторил он свои давешние слова. – И сотый, и тридцатый – там сугубая осторожность! Старик очень уж хотел эту мысль донести. Ты не присутствовал, запись только слушал… но он когда говорил – аж выгнулся весь, пытаясь выплюнуть. Совсем немного ему не хватило…  

Что ж… Примем к сведению. Хотя, если уж совсем скрупулезно подходить, дед мог и не о горизонтах говорить. На записи четко не слышно. А может, вовсе и не слово было, а предсмертный хрип… Что еще в паутине «сотое» или «тридцатое»?  

– Что в паутине может быть сотым? – переадресовал Серега вслух. – Или тридцатым… Мужик, которого мы нашли, перед смертью сказал: «бойся сотого и тридцатого». Чем пугал?..

– Да все что угодно, – после некоторой паузы ответил Страшила. И, подтверждая слова генерала, сказал: – Самое близкое – горизонт. Как я понимаю – он про свою дорогу говорил, предупредить пытался. Наверное, самая основная опасность – даже не триста сороковой, а именно сотый. И тридцатый.

– Или километр, – вставил Знайка.

– Тоже подходит, – согласился Артем. – И дальше уже валяй по накатанной. Километр, поворот, тоннель… Выбирай что нравится. 

– Может, контрóллер?.. – предположил Дровосек. И тут же смутился: – Да ладно, ладно… Я это так… в порядке бреда…

– И все-то у тебя, Паша, в порядке бреда происходит, – отмахнулся Илья. – Не бывает сотых. Тем более – тридцатых. Никто с такими не сталкивался. Чтоб в боевой машине сто кило массы? Да ну…

– Так это здесь, на наших горизонтах. А выше?..

Знайка пожал плечами, но Серегу это предположение заставило задуматься. Сотый контрóллер… Да вот хрен знает. Паша, конечно, частенько выдавал различный бред, но эти слова все же не лишены смысла. Хотя, с индексами и классами машин давно уже полная ясность, и в последние годы ничего нового не добавилось. Четырехсотый, пятисотый… тысячник КШР-1000ММП, появившийся семь лет назад, аккурат перед Инициацией, двухтонники… И боевые платформы от тридцати тонн и выше. Индексы контрóллеров прописывались у них в мозгах, буквально – выгравированы на металлической пластине с обратной стороны черепа. Что значило, к примеру, такое вот «КШР-400», или «КШР-500», или «ППКБ», люди доподлинно не знали – однако научники сумели вытащить из мозгов самоназвание машин: «контрóллеры». Почему так – поди знай. Но с тех пор механизмы так и называли, а уж расшифровки индексов как-то сами придумались. Может, и не всегда гладко – но суть точно отражало. КШР – «контрóллер штурмовой роботизированный», ШМП – «штурмовая машина поддержки», МРШ – «машина разведки и штурма», ППКБ – «платформа поддержки контрóллеров боевая». Цифры же в точности совпадали с весом механизма и потому здесь даже выдумывать не пришлось. Однако эта линейка действительно зияла пробелами. Ни двухсотого, ни трехсотого, ни шестисотого и дальше люди никогда не видели. То ли их не существовало в природе, то ли это были пробные версии и прототипы, не пошедшие в эксплуатацию… неизвестно. Впрочем, тут Серега тоже очень сильно сомневался. Возможно ли создать машину весом всего в центнер-два – и при этом обеспечить ее достаточной бронированностью и вооружением? Таким, чтоб не уступала тому же четырехсотому. Вряд ли. Потому и он склонялся к наиболее вероятному предположению – мужик говорил именно о горизонтах.