Человек из легенды - [4]

Море было чистое, теплое и прекрасное - как всегда, зато пляж оказался довольно грязным. Посильный вклад в его загрязнение вносили непрерывно сновавшие взад-вперед продавцы, предлагавшие "сл-ад-кие трубочки с черносливом, орехами, сгущенкой", "пи-иво холодное", "сла-дкий виноград", "до-маш-ние пирожки с капустой, картошкой" и прочую дрянь, включая неизбежные дары моря - какие-то сушеных и вяленых рыбок, мелких раков и креветок. Там, где проходили продавцы трубочек, за ними долго тянулся шлейф сладкого запаха, возбуждавший детей и обжор. Вообще, по моим наблюдениям, никто так много не жрет на пляже, как толстяки. Сидевшая неподалеку от нас огромная тетя в черном купальнике и детской панамке, увидев торговца сушеными рыбками, тут же подозвала его, купила десяток и с аппетитом съела, облизывая пальцы.

- Сволочи, только антисанитарию разводят, -- пробурчал вылезший из воды Конопенко, становясь возле меня и нервно принюхиваясь к витавшему в воздухе аромату трубочек. Видно было, что ему уже хочется есть, но он еще в силах себя сдерживать.

Обсохнув, оба Олега пошли на облюбованное ими место в центре пляжа, а я пренебрег жалкой подстилкой и лег на песочек у самого моря, так что брызги воды долетали до лица. Хорошо! Возле правой руки на влажном песке лежала перевернутая ракушка размером с грецкий орех, в ней поблескивала на солнце вода - маленькая частичка моря, оставшаяся после прилива. Полюбовавшись ракушкой, я закрыл глаза и мало-помалу начал задремывать под вечный шум моря (почти не спал ночью). Очнулся я от протяжного возгласа прямо над ухом "Трубочки, сладкие трубочки по гривне!" и оттого, что мне едва не наступили на ногу. Я открыл глаза: справа налево шустро двигалась торговка сладкими трубочками с подносом в одной руке и сумкой в другой, а слева направо шел фотограф с ручным питоном на шее. С моря дул сильный ветер, и питону, видимо, было холодно: рептилия извивалась и норовила засунуть голову фотографу под майку.

От этого зрелища мне что-то расхотелось лежать, я встал и бросил взгляд на далекие горизонты. Слева был видно все побережье на несколько километров, пляжи и дома отдыха за ними, а в самом конце, в смутной дымке виднелись резко выделявшиеся на фоне прочих приземистых строений две многоэтажки. Мне стало интересно, что это за небоскребы, и я решил пройтись к ним. Оглянувшись, чтоб привлечь к полезной и познавательной прогулке друзей, я убедился, что они и без меня нашли занятия по душе: Кнежевич флиртовал с какой-то рыжеволосой девой в зеленом купальнике, а Конопенко расплачивался с продавщицей трубочек, держа две штуки в правой руке.

- И что тебе на месте не сидится! - искренне удивился он.

- Серега у нас ученый, ему интересно идти в неизведанное, -- засмеялся Кнежевич и подмигнул рыжеволосой гурии, стыдливо прикрывавшей во время разговора рот рукой (явно зубы не в порядке). - Иди, потом нам расскажешь.

Я плюнул в волну и пошел к туманным горизонтам. Идти было необычайно легко и приятно: накатывавшая морская волна освежала ноги, сильный ветер устранял ощущение жары, и даже досадные мелочи вроде коня, трусившего вдоль берега вместе со своим владельцем (фото -7 грн, покататься - 10) или папаши, матом рассказывающего двухлетнему сыну о правилах поведения в воде, не омрачали моего энтузиазма. По пути я видел много забавных мелочей, например, грозный плакат: "Кто утонет, тот в море купаться не будет!", причем в первой "о" была нарисована грустная рожица утопленника, а во второй - венок. Сперва жизнь на пляже била ключом: мелкие дети издевались над медузой, собаки нюхали море, между лежащими на пляже людьми невозможно было пройти, не наступив на чью-нибудь конечность, но чем дальше удалялся я в сторону Одессы, тем безлюднее становился пляж. Там, где железнодорожная насыпь почти вплотную подходила к воде, людей было уже немного, а там, где в воду были навалены огромные каменные плиты, не было никого, кроме двух-трех рыболовов.

У насыпи я остановился передохнуть. Хотя у воды зной и не ощущался, пот с меня все же тек. Я глянул на часы: ого, я иду уже сорок минут, а проклятые коробки по-прежнему торчат где-то на горизонте! Мое путешествие уже начало мне надоедать, но любопытство с упрямством возобладали над здравым смыслом и я поплелся дальше, причем, перебираясь через насыпь, оцарапал до крови большой палец ноги о какую-то дрянь. Уже из последних сил, задыхаясь, добрался я наконец через полчаса к загадочным небоскребам. Подойдя ближе и наконец рассмотрев, что это такое, я не удержался и начал матюкаться.

Передо мной, глядя пустыми глазницами незастекленных окон, стояли заброшенные, недостроенные многоэтажки. Забросили их, похоже, довольно давно - или деньги кончились, или фундамент просел. И ради этого я перся полтора часа по сорокаградусной жаре?

- Ну, что ты увидел? - спросили меня приятели, уже начавшие собираться: солнце стало клониться к закату, а без него на сильном ветру было холодновато.

- Пятизвездочный отель! - злобно ответил я. - Но все люксы уже заняты, так что придется тебе, Кнежевич, стоять в очереди в общий туалет в "Галичанке". А как, кстати, твоя красавица? Что-то ее уже не видно?