Человек из Ларами - [57]
Хансбро вытащил нож из висевшего на боку кожаного чехла. На левом бедре бычка ясно выделялось тёмное клеймо «Полумесяца». Правое ухо было грубо купировано, точнее, обезображено, а вот аккуратный надрез на левом ухе мог заметить только тот, кто знал, куда смотреть. Судя по недоуменному выражению на лице, Кейт этого не знала.
— И что с ним не так? — возмущённо воскликнула хозяйка «Полумесяца».
Хансбро провёл блестящим лезвием по заскорузлой ладони. Выпад Кейт ничуть его не смутил — держался он уверенно.
— Мне ещё в прошлом году показалось, что с бычками вроде как непорядок. Недочёт. Как голову ни ломал, так ничего и не понял. И тогда пошёл на хитрость.
Кейт поджала губу. Все смотрели теперь на Хансбро, который опустился на колени у головы бычка, просунул левую руку под шею и, нащупав что-то, довольно хмыкнул. Остриём ножа он сделал надрез на складке кожи, поковырял пальцем в ране и выкатил на подставленную ладонь что-то металлическое.
— Вот. — Хансбро вытер находку о штанину и показал всем. — Эту монетку я зашил в шею нашему, ещё неклеймёному бычку. А сейчас он — годовик «Полумесяца».
Ошеломлённая, Кейт не сразу нашлась что сказать, а начав говорить, осеклась и посмотрела на Уилла. Голубые глаза потемнели от боли и недоумения. Она повернулась к своим людям.
— Кто-нибудь из вас знает об этом что-то?
Никто не ответил. Пересилив себя, Кейт посмотрела на Вэггомана.
— Алек, я даже не представляю...
Вэггоман молча взял у Хансбро монету, взглянул на неё и, по-прежнему не говоря ни слова, с каменным лицом, передал хозяйке «Полумесяца». Потом сдержанно кивнул Хансбро.
— Покажи другую.
Теперь общее внимание перенеслось на второго бычка, того, которого завалил Чарли. Куигби, подойдя ближе, внимательно следил за манипуляциями Вика. И в этот миг, когда нервы натянулись до предела, Уилла словно толкнуло что-то. Выработанная армейской подготовкой привычка заставила его оторвать глаза от Хансбро и взглянуть на полукруг всадников. И он тут же понял, что стало причиной смутного беспокойства.
Потихоньку и незаметно люди Вэггомана вклинились между всадниками Кейт.
— А вот и вторая, — довольно проворчал Хансбро, и в тот же миг Уилл крикнул:
— «Полумесяц»! Держаться вместе!
Но было уже поздно.
— Давай! — скомандовал Хансбро.
В руках одних, тех, кто ждал этой команды, блеснуло оружие, в глазах других, застигнутых врасплох, отразилась паника.
Не обращая внимания на наведённый на него «кольт», Уилл быстро шагнул в сторону. Сидевший на бычке Чарли уже взял на мушку Куигби.
Помощник шерифа не потерял ни присутствия духа, ни уверенности. Голос его прозвучал твёрдо и требовательно, как и положено звучать голосу человека, стоящего на страже закона.
— Прекратить! Здесь я отдаю приказы!
Алек Вэггоман опустил в карман вторую монетку и, медленно повернувшись, посмотрел прямо в глаза растерянной и поникшей Кейт. Уилл затаил дыхание.
Даже в Коронадо, провожая на кладбище убитого сына, старик не выглядел таким, как сейчас. От недавней бравады не осталось ничего. Он словно постарел вдруг сразу на десяток лет. В мутных глазах под полуопущенными веками застыло отвращение.
— Ты ненавидела все эти годы... — медленно, с горечью и презрением заговорил он, — завидовала... а теперь опустилась до воровства...
— Вэггоман! — сердито оборвал его Куигби. — Придержите своих людей!
Старик ответил, не поворачивая головы.
— Тебе не дадут спустить курок, Куигби. — Он помолчал, напрягая силы, чтобы не дать воли гневу, а когда снова обратился к Кейт, голос его дрогнул. — Может быть, и Дейва тоже... Всё, Кейт. Это конец. — Его последнее, адресованное Хансбро распоряжение прозвучало страшно, безжизненно сухо: — Возьми у них оружие. — Он вернулся к лошади и тяжело забрался в седло.
— Не сопротивляться, ребята, — предупредила Кейт, стоявшая в сторонке с мертвенно-бледным, будто опавшим лицом.
Пока собирали оружие, Уилл подошёл к Вэггоману. Сам он этого не замечал, но те, кто смотрели со стороны, расценили его небрежную походку и даже гордую осанку как дерзость и вызов. И они не ошиблись.
— В прошлый раз, когда твои люди забрали мой револьвер, меня держали и мне прострелили руку. — Уилл повернулся, скользнул взглядом по ухмыляющимся лицам и опустил правую руку к поясу. — Больше этого не будет.
Он блефовал и понимал, что это глупо. Они могли запросто изрешетить его пулями. Высокий старик бесстрастно посмотрел на него сверху.
— Можешь оставить, — коротко бросил он, и эти два слова произвели эффект, обратный предполагаемому. Напряжение вдруг спало. Невозмутимое самообладание одного перевесило дерзость другого.
— Всё в порядке, Вик. — Вэггоман развернул серого и, подождав, пока подтянутся остальные, пустил коня в галоп.
Вернувшись к лошади, Уилл обнаружил, что винтовку забрали. Кейт молча посмотрела на свой обезоруженный отряд, на Куигби, стоявшего с красным от злости лицом, потом повернулась и проводила взглядом двух умчавшихся бычков.
— Итак, мы скотокрады, — негромко, словно донося сей факт до себя самой, пробормотала она и устало вздохнула. — Он ещё не закончил. Нам стоит поскорее вернуться домой и обо всём подумать.
Первая часть книги – это анализ новейшей англо-американской литературы по проблемам древнерусской государственности середины IX— начала XII в., которая мало известна не только широкому российскому читателю, но и специалистам в этой области, т. к. никогда не издавалась в России. Российским историком А. В. Федосовым рассмотрены наиболее заметные работы англо-американских авторов, вышедшие с начала 70-х годов прошлого века до настоящего времени. Определены направления развития новейшей русистики и ее научные достижения. Вторая часть представляет собой перевод работы «Королевство Русь» профессора Виттенбергского университета (США) Кристиана Раффенспергера – одного из авторитетных современных исследователей Древней Руси.
В дневнике и письмах К. М. Остапенко – офицера-артиллериста Терского казачьего войска – рассказывается о последних неделях обороны Крыма, эвакуации из Феодосии и последующих 9 месяцах жизни на о. Лемнос. Эти документы позволяют читателю прикоснуться к повседневным реалиям самого первого периода эмигрантской жизни той части казачества, которая осенью 1920 г. была вынуждена покинуть родину. Уникальная особенность этих текстов в том, что они описывают «Лемносское сидение» Терско-Астраханского полка, почти неизвестное по другим источникам.
Испания. Королевство Леон и Кастилия, середина 12-го века. Знатного юношу Хасинто призвал к себе на службу богатый и влиятельный идальго. Не каждому выпадает такая честь! Впору гордиться и радоваться — но не тогда, когда влюблен в жену сеньора и поэтому заранее его ненавидишь. К тому же, оказывается, быть оруженосцем не очень-то просто и всё получается не так, как думалось изначально. Неприязнь перерастает в восхищение, а былая любовь забывается. Выбор не очевиден и невозможно понять, где заканчивается верность и начинается предательство.
Пожалуй, нет на нашей планете ни одной культуры, в которой не использовались маски. Об этом свидетельствуют древние наскальные рисунки, изображающие охотников в масках животных. У разных народов маска сначала являлась одним из важнейших атрибутов ритуальных священнодействий, в которых играла сакральную роль, затем маски перекочевали в театры… Постепенно из обрядов и театральной жизни маски перешли в реальную, став обязательным атрибутом карнавалов и костюмированных балов. Но помимо масок украшающих и устрашающих, существует огромное количество профессиональных масок, имеющих специфические свойства: хирургическая – защищающая чистоту операционного поля, кислородная – подающая воздух больным и ныряльщикам, спортивные маски, сохраняющие лица от повреждений.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Когда сны становятся реальностью…– Раз я вижу это не одна, значит я, всё же, не сошла с ума. И делала правильно, что придавала столько значения своим снам. Не я одна, как видите, вижу этот чёртов маяк!
1568 год. В государстве Московском разгул опричнины. «Царевы псы» бесчинствуют в городах и весях, пытая и насилуя, порой уничтожая целые поселения. Так случилось и с родной деревней Фёдора, сына поморского лоцмана. Пареньку повезло. Он не только уцелел, но и стал обладателем тайных бумаг английского дипломата. Вместе со своим крёстным, морским купцом, Фёдор отправляется в Англию искать лучшей жизни и оказывается на службе у самого Френсиса Дрейка!..
Испанский плантатор Антонио Бенавидес тайно прибывает в Порт-Ройял, где договаривается со своим деловым партнером Коллинзом о контрабандной поставке на Кубу партии африканских невольников. После ухода испанца Коллинз вызывает капитана флибустьеров Рока Бразильца, своего агента и должника, и предлагает ему перехватить судно Бенавидеса, которое должно доставить в условленное место большую сумму денег, предназначенных для оплаты негров-рабов. Когда судно под командованием Мигеля Бенавидеса, сына дона Антонио, появляется в водах Москитового острова, его захватывает шайка Бразильца.
Пиратский фрегат «Королевский охотник» захватывает в водах Гвинейского залива корабль «Провиденс», принадлежащий Королевской Африканской компании. На борту приза найдена шкатулка с секретным письмом, адресованным губернатору Форт-Джорджа (остров Генриетты) сэру Генри. Пленный капитан не имеет «ключа» к шифру, и пираты не могут прочитать это письмо. Выдав себя за военных моряков, пираты хитростью захватывают Форт-Джордж и берут в заложники всех его обитателей, включая губернатора и его дочь. Под угрозой расправы сэр Генри передаст пиратам «ключ» к шифру.
Рэйчел Закари не знает, что за тайну хранит её прошлое и почему так мрачно смотрят на неё приезжие с соседних ферм. Ходят слухи, что краснокожие претендуют на жизнь молодой девушки, и любой, кто встанет на её защиту, — подпишет себе смертный приговор. Драматическую историю «Непрощённой» поведали с киноэкранов звёзды первой величины — Одри Хепберн и Берт Ланкастер.