Человек из красной книги - [91]

создано. Так что теперь всянадежда исключительно на подругу жизни.– Внезапно снова посерьёзнел,упал на спину, какое-то время помолчал.Потом сказал: – Знаешь, ведь делать новые открытия становится всётрудней, если говорить об этом в глобальном масштабе, и не только потому, что они часто невыгодны, если мерить отдачу в деньгах. Просто сама способность людей поглощать знания подходит к концу,иссякает, хотя некоторые и полагают, что мерило прогресса – этоне сами изобретения, а лишьимеющиеся у человечества возможности. Ну смотри, чтобы былопонятней… – он приподнялся на локте и продолжил рассуждения. Ей же показалось вдруг, что в этот момент он просто о ней забыл и что любойеё ответ был ему не нужен… – Ты только вдумайся: для того, чтобы поддерживатьпрогресс за счёт открытий, приходитсяприкладывать всё больше усилий, тратитьгромадные деньги на научные разработки,на конструкторскиерешения, на покрытиебессчётных ошибок и переделок, постоянно увеличивать количество занятых в этойсфере людей. А в итоге? В итоге вовсе не обязательно,что затраты на сам прогресс оправдают результаты, которые он приносит, – странное дело, правда? Тыне задумывалась, к слову сказать, почемуНобелевские лауреаты становятся всё старше? Хотя, казалось бы, как в песне поётся, дорогу молодым, всёу нас будет хорошо,или как там у вас, у молодёжи? – Он улыбнулся.– Понимаешь, сегодняшние открытиятребуют гораздо большего времени, в томчисле на самообразование, на вход в пространствонауки, на изучениезакономерностей и всего прошлого опыта. А в результате времени на само изобретение у человека остаётся всё меньше. Видишь ли, в прошлых столетиях тамошние изобретатели невольно отбирали для себя то, к чему проще дотянуться, потому чтобыло всё, и не былоничего – только выбирай. Сегодня же, вполне возможно, сложится так,что при явном движениивперёд жить человеку – элементарно жить,ровно то, о чём ты только что говорила – станетхуже, а не наоборот. И в этом, как ни печально,состоит парадокс. То есть, получается, что прогресс не связан напрямуюс улучшением жизни людей, а какой-никакой рост уровняразвития происходитлишь как результат усложнения трудовой деятельности нас же самих.– Он вздохнул, то ли и на самом деле испытывая некотороесожаление на этот счёт, то ли, наоборот, давая себе темсамым некое отдохновение от забот, —в общем, так, милаямоя и единственная, так и не иначе.

Она помолчала, переваривая услышанное.Спросила:

– Стало быть, всё напрасно?

– Что напрасно? – пожал плечамион, прекрасно поняв её вопрос, —почему напрасно?

Она всё ещё оставаласьпод впечатлением его слов, так её удививших, и теперь ужене знала, как следует к ним относиться: – Ну как же, тыведь сам говоришь, что любой по существу прогресс приведёт человечествок краху и обеднению. Тогда зачеммы здесь, для чеготы мне с такой гордостьюдемонстрировал вчеравсе эти межзвёздныеантенны, сигналы ниоткуда и в никуда,про Луну мечтал ещёполчаса назад, про высадку на неё новогоПервого?

Он притянулеё к себе и крепко прижал.Она уткнулась в неголицом и замерла.

– Мы здесь затем, чтобы приготовить на 8-ечисло очередной «Зенит», и мне плевать на прогресс какна философскую категорию, как, впрочем, и на регресс, будь и он неладен. Мне надо дело делать, а не думать прото, как избавить себяи других от любых печальных последствиймоего труда. Пускай об этом заботятсядругие, те, кому по должности положено,в Кремле, в ЦК «ихней» партии, в Советепрофсоюзов или в Комитете за мир и дружбу между народами.И пока эволюция не закончилась и не начался процесс инволюции,я буду вламывать и пахать, я буду отправлять корабли туда,куда нужно, и ждать их возвращения обратно и я буду,как умею, противостоять любым негодяям и карьеристам, которые попытаются меняостановить в моём деле. Теперь насдвое, и это значит,что сейчас мне бороться с врагамибудет вдвое проще.– И засмеялся, отведялицо в сторону.

Только сейчас ей сталопонятно, что всё то недолгое время, чтоони прожили вместе,она так и не научиласьраспознавать этого человека, всякий разне зная с достоверностью, когда он говорит всерьёз, а когда слова его следует понимать как завуалированную,но всегда необидную ей шутку.

– Ну что, пойдём выше илибудем возвращаться? – спросила она, поднявшисьс земли и стряхнувс себя прилипшие к шортам сухие травинки.

– Нет, ещё немного,мы уже почти добрались, – загадочно ответил он и встал с земли вслед за ней. – Это был последний привал передфиналом нашего похода.

Они забирались всё выше и выше ещё минутпятнадцать, то преодолевая по пути высокий кустарник, то огибая непроходимуюзаросль очередного можжевельника, достающего верхушками своих расплющенных шершавых лап ейдо пояса, а то продираясь сквозь непонятно откудавзявшийся лишайник,точь в точь напоминавший ей степной, каражакальский, что нередко присутствовалв живописных работах её отца одним лишь намёком, едва узнаваемымпятном, сделанным парой скупых мазков.

– Всё, пришли, – он остановился и кивнул головой, указываяей на пространство перед ними. – Теперьсмотри сама.

Она посмотрела – и увидела. А, увидев, остолбенела. Небольшая