Человек и мир - [102]

— Тогда поставь меня в список ожидания, — попросил он.

Когда Рамон заболел, появился Сантьяго.

Тур назначил его интендантом экспедиции. Он отвечал за упаковку и размещение провианта, который экспедиция должна была взять с собой.

Сантьяго Хеновесу исполнилось сорок шесть лет, и он не имел «абсолютно никакого опыта в мореплавании»^{564}.

Интендант. Сантьяго Хеновес, антрополог из Мехико, должен был следить, чтобы провиант надежно упаковали

Чтобы на борту «Ра» были не только белые, Тур хотел предоставить место и цветному участнику, и «самыми черными неграми», каких он когда-либо видел, были Абдулла, Омар и Муса из Чада^{565}. В Абдулле он видел, кроме того, не только участника. Он видел в нем человека, независимое поведение которого могло значительно помочь в создании рассказа о путешествии, не говоря уже о фильме, который он планировал снять обо всем этом приключении^{566}.

Абдулла быстро ответил согласием, когда в свое время пришло известие от Тура, что он, Омар и Муса должны быть в Каире, где в середине февраля начнется строительство папирусного судна. Чтобы выехать из страны, они должны были получить письменное удостоверение, что они наняты на работу, а также личные авиабилеты. И поскольку ему нужно было съездить в Бол, чтобы забрать тех двоих, он попросил о более крупной сумме на покрытие расходов.

Специалист по папирусу. Абдулла Джибрин из Чада участвовал в строительстве «Ра», он стал ответственным за ремонт в случае повреждений

Строго говоря, Тур ничего не знал об Абдулле, кроме того, что он был плотником, ходил в белой рубахе и говорил по-французски. Но у него не оставалось выбора. Если Абдулла не привезет Омара и Мусу, то ему придется ехать за ними самому, а на это у него не хватало времени. Поэтому Тур сделал все, о чем просил Абдулла.

Тур был уверен, что он хорошо разбирается в людях. Он редко ошибался. И хотя он не успел толком познакомиться с Абдуллой, но чувствовал, что может доверять ему. Поэтому он был шокирован, получив от Ивонн телеграмму: «Абдулла арестован. Кораблестроители по-прежнему в Боле. Позвони немедленно»^{567}.

Из тюрьмы Абдулле удалось переслать письмо в Колла-Микьери. Он сухо констатировал, что не смог забрать Омара и Мусу, поскольку его арестовали. Он пообещал написать через месяц.

Через месяц?

Уже прошло немало дней февраля, и папирус с Таны прибыл на место. Тур бросился на самолет в Форт-Лами, столицу Чада, где он нашел Абдуллу, обвиняемого в работорговле. Благодаря определенной сумме из денег, полученных от Тура, ему удалось откупиться от тюрьмы. Но он был ограничен в свободе передвижений, не мог покинуть город и тем более страну.

Они встретились в гостиничном номере Тура. Абдулла танцевал от радости. И тут прояснилась вся история. Когда он получил деньги от Тура, то сразу же отправился в Бол за Омаром и Мусой. Там ему сказали, что они на рыбалке. На озере у Бола много островов, и Абдулла потратил несколько дней, прежде чем нашел их. Он с радостью поведал им, что наконец они отправятся в Каир, к Туру Хейердалу, чтобы строить кадай. Но, прежде чем они смогли отправиться, Абдулла должен был заплатить долг этих двух братьев. У инспектора полиции возникли подозрения, и он обвинил Абдуллу в попытке продать Омара и Мусу в Египет. Его арестовали и взяли под стражу в Форт-Лами.

Дело кончилось тем, что Туру самому пришлось ехать в Бол, чтобы забрать Омара и Мусу, и после недельных скитаний по пустыне и борьбы с бюрократией ему удалось оформить выездные документы. Только тогда все они могли сесть на самолет в Хартум и оттуда дальше в Каир.

Когда дело приняло худший оборот и Тур чувствовал себя побежденным этой пародийной бюрократией, он обреченно писал Ивонн: «Черные на самом деле научились у белых тому, как сделать жизнь невыносимой и простейшие вещи почти неразрешимыми»^{568}.

С Абдуллой Джибрином в списке экипажа получила место и Черная Африка. Абдулла был также мусульманином. Он мог управлять лодками на озере Чад, но ни разу не видел моря.

Только 11 марта строительство «Ра» началось всерьез. Беспочвенное обвинение в работорговле задержало проект, по меньшей мере, на две недели. Но едва начали вязать тростник, как не замедлило себя ждать новое разочарование.

Тур давно понял значимость запечатления своих экспедиций на кинопленку. Чтобы подготовить фильм об экспедиции на «Ра», он заранее связался со своим другом из Рима, кинематографистом Бруно Вайлати. Бруно снял документальные фильмы о Свальбарде, и, когда Тур представил ему свои планы путешествия на тростниковом судне, он занимался редактированием фильма об итальянском фешенебельном пароходе «Андреа Дориа», который в 1956 году затонул у берегов Массачусетса после столкновения со шведским пассажирским судном «Стокгольм». Дело приняло широкую огласку, в том числе и на родине Бруно, проводились даже сравнения с «Титаником» и его катастрофой сорок четыре года назад. Остатки «Андреа Дориа» лежали на глубине 60–70 метров, и, чтобы запечатлеть их, Бруно Вайлати, любитель подводного плавания, был на глубине со своей камерой.

Когда Тур рассказал о тростниковой лодке, Бруно тут же ухватился за это известие. Он хотел снимать и хотел участвовать в экспедиции. Вместе они составили содержание будущего фильма. Один из проектов получил рабочее название «Амон-Ра», другой — «Нефертити» по имени знаменитой египетской царицы.