Человек и глобус - [86]
У л ь я н а И г н а т о в н а. Если что не так, то самую малость. Дарья на ногу не даст наступить. Сама может крик поднять.
Г р е ч к и н. Если побольнее самолюбие затронуть, то конечно.
У л ь я н а И г н а т о в н а. Ей драку затеять — раз плюнуть. С чего приступить, не знаю. Поможете написать заявление?
Г р е ч к и н. Для вас можно другой ход найти.
У л ь я н а И г н а т о в н а. Ты — юрист, тебе виднее. Но чтоб, если чего случится, если Дарья разойдется с Геннадием, чтоб дом за мной остался. Тебе тоже выгода будет.
Г р е ч к и н (зевнул). Выгода не очень большая, Ульяна Игнатовна.
У л ь я н а И г н а т о в н а. Он тебя как мальчишку шпынял. Неужто простишь? Если его таким делом шарахнуть. Ого! Надают по загривку, успевай поворачиваться.
Г р е ч к и н. Так-то так. А если обернется как-нибудь по-иному? Доказательства слабоваты.
У л ь я н а И г н а т о в н а. Вали на меня. С меня спрос не велик. За семью борюсь. Сына оберегаю.
Г р е ч к и н. Откуда здесь можно позвонить в город?
У л ь я н а И г н а т о в н а. Лучше с почты. В конторе ушей много.
Г р е ч к и н. Ну и сообразительная вы, Ульяна Игнатовна.
У л ь я н а И г н а т о в н а. Поживи с мое — станешь таким.
З а н а в е с.
Проходная комната в доме Даши Грачевой служит чем-то вроде гостиной и одновременно столовой. Одна дверь на кухню, вторая — в смежную комнату. Посредине круглый стол, над ним лампа с красным шелковым абажуром. Стулья, комод с зеркалом. Стены без всяких украшений. Окно закрыто тюлевой занавеской. За столом Г р е ч к и н и У л ь я н а И г н а т о в н а.
Г р е ч к и н (закончив писать). Ну-с. Готово. Действуйте.
У л ь я н а И г н а т о в н а (читает, недоуменно). Расписка. «Отказываюсь от всех своих прав на принадлежащий мне дом в пользу моего мужа Геннадия Прохорова». А что же я?
Г р е ч к и н. Надеюсь, сын вас не выгонит?
У л ь я н а И г н а т о в н а (задумавшись). Вроде не должен.
Г р е ч к и н. Предложите ей подписать. Подпишет — ваше счастье. В случае чего — припугните…
У л ь я н а И г н а т о в н а (прочитав, со вздохом). Хитришь ты, мужик.
Г р е ч к и н. Делайте, что я говорю.
У л ь я н а И г н а т о в н а. Я надеялась, что ты сам, как представитель, прикрикнешь, пригрозишь.
Г р е ч к и н. Найдутся другие люди для этого.
У л ь я н а И г н а т о в н а. Значит, меня вперед толкаешь?
Г р е ч к и н. Дом нужен вам или мне?
У л ь я н а И г н а т о в н а (прослезилась). Ох, трудно найти защиту.
Со двора доносится голос Тимки: «Мама!»
(Засуетилась.) Только вы уж никому не проговоритесь.
Г р е ч к и н. Разумеется.
Ульяна Игнатовна прячет бумагу в карман передника, уходит. Слышны голоса Тимки и Лизы. Входит Т и м к а.
Т и м к а (буркнув). Добрый вечер. (Роется в ящике комода.) Лиза, проходи сюда. Черт! Где тут найдешь полотенце?
Входит Л и з а, вытянув перед собой вымытые руки.
Л и з а (Гречкину). Здравствуйте.
Г р е ч к и н. Здравствуйте, красавица.
Входит У л ь я н а И г н а т о в н а.
У л ь я н а И г н а т о в н а. Не нашел?
Т и м к а. Набили доверху всяких тряпок, попробуй найди.
У л ь я н а И г н а т о в н а. Мамай. Все перевернул.
Тимка с обиженным видом отходит. Ульяна Игнатовна в одно мгновение вытаскивает из комода полотенце и подает Лизе.
Вытри чистеньким. (Гречкину.) Две яблоньки посадили. (Показывает на Лизу.) Вот она, мастерица. Что ни посадит, все растет.
Л и з а (смущенно). Сглазите.
Г р е ч к и н. Это сложно? Как это делается?
У л ь я н а И г н а т о в н а. Посмотрите, объяснять я не горазда. Первые яблоньки прутики были, боязно было трогать, а теперь разрослись, распушились. Загляденье. Может быть, ты, Лизонька, сама покажешь и объяснишь?
Л и з а. Чего тут особенного, обычное дело.
Г р е ч к и н. Удивительно. Сад в Сибири — обычное дело. Интересно взглянуть. Покажите. (Выходит из комнаты.)
Ульяна Игнатовна спешит за Гречкиным.
Т и м к а. Иди, похвастайся знаниями, красавица.
Л и з а. А нет, что ли?
Т и м к а. Да по нему любая выдра красотка.
Л и з а. Грубиян.
Т и м к а (изображая возможный рассказ Лизы). «Когда я еще училась в пятом классе, то страшно увлекалась биологией. Особенно размножением. В свободное от занятий время, под руководством любимой учительницы мы, члены клуба любителей природы, собирали гербарии; разводили миленьких головастиков, прилежно сеяли манную крупу, ожидая готовую кашу, а общими усилиями вырастили тыкву, которую никто не смог поднять. И она погибла на грядке. Мы все долго рыдали. С тех пор я завела дневник, чтобы можно было плакать над его страницами. От слез каждый листок разбух, и дневник стал похож на подушку. Теперь я на ней сплю… Да, еще забыла. В нашем аквариуме резвился карась, но его выловила кошка, а я стала садоводом».
Л и з а. Ты перестанешь резвиться? Я уйду.
Т и м к а. Оратор смолк. Толпа взревела.
Л и з а. Босяк.
Т и м к а. Тяпя-ляпа. (Пауза.) О чем ты думала, когда мы садили яблони?
Л и з а. Да ни о чем. Просто загадала.
Т и м к а. Ты что, суеверная? Это старушки загадывают: вёдро или ненастье, бычок или телочка?
Л и з а. Я не о том.