Человек и глобус - [67]

У ш а к о в. Всем, чем могу.

Л е н а. Я и Сергей Николаевич готовимся начать совместную жизнь.

У ш а к о в. Поздравляю.

Л е н а. Пока еще рано. (Пауза.) Сергей, как и все творческие люди, очень мягкий, непрактичный. Его первая самостоятельная работа — проект строительства нового Заливина. В случае успеха — мы получаем квартиру в новом доме. Вы жили в городе и должны понимать, что значит пусть маленькая, но отдельная квартира. Господи, даже не верилось, что остается совсем немного до нашего счастья! Мы за целый год вперед расписали наш общий бюджет, определили, когда что приобретем, как обставим свою квартиру. Мы ее заранее полюбили за удобство, уют. Ах, кто не мечтает, как мы? (Пауза.) И вот письмо Буданцева — грубый отказ. Гнев начальства, тягостные объяснения, всякие хлопоты… Я не могла отпустить Сергея одного. Его так издергали. Пожертвовала своим отдыхом, чтобы быть с ним рядом. Ну скажите, что произошло недоразумение, что вы скоро отпустите Сергея, дадите ему хороший отзыв! Он честно выполнил то, что ему поручили. Поймите: нам надо, обязательно надо самое позднее через пять дней быть в городе, иначе нашу квартиру получат другие. Егор Трофимович, я выложила все, ничего не утаила. Вы секретарь…

У ш а к о в (вздохнув). Это совсем не означает, что меня внезапно, в момент избрания, осенила необыкновенная благодать, разом подняла над окружающими, сделала умнее, опытнее, прозорливее остальных.

Л е н а. Меня пугает ваш тон. К чему так? Я привыкла думать…

У ш а к о в. Дайте закончить. Мне даны определенные права, дана некоторая власть, с одним условием — навсегда забыть, что человек способен лавировать, выбирая между истиной и любой выгодой. Близкой или дальней, личной или чужой. И никогда до сих пор я не испытывал, как трудно быть честным. Не относительно, а абсолютно. Кстати, признаюсь, я никогда не бывал на симфонических концертах.

Л е н а. Клянусь, я не хотела вам польстить!

У ш а к о в. Верю. Верю. Вы мужественная девушка. Поэтому, как и вы, говорю откровенно. Я хочу помочь вам, но сделать это очень трудно.

Л е н а (чуть слышно). Я даже заплакать не могу. Продолжайте.

У ш а к о в. Многое зависит от Сергея Николаевича.

Л е н а. Бедный Сергей! Что еще от него требуется? Он так измучен.

У ш а к о в. Сегодня в райкоме меня ознакомили с письмом вашего начальника.

Л е н а. Честное слово, мы не знали ни о каком письме.

У ш а к о в. Допускаю. Меня очень огорчил иронический тон письма. Этакое подтрунивание над нашим общим желанием… Поймите, Елена Федоровна: если простой человек задался какой-то целью, горе тому, кто с усмешечкой или с сомнением отнесется к его, подчас корявым, объяснениям своих стремлений. Кто не оценит силу, страсть, упорство, скрытые в робких фразах. Захотели наши колхозники построить новый поселок, с красивыми, удобными домами, с разумной планировкой — так не вкладывайте им в протянутые руки убогое подобие их мечты. И не говорите при этом: «Куда вам лучше?» Русский человек каких только скептиков и прорицателей не оставлял в дураках.

Л е н а (встает). Благодарю. Я все поняла. Работа Сергея — только жалкое подобие ваших грандиозных замыслов. Что делать? Что делать? И я искала у вас помощи, поддержки…

У ш а к о в. Я вам все объяснил. Теперь давайте искать наилучший выход.

Л е н а. Сколько в вас бессердечности! Да, вы правы. Вы нисколько не поднялись над окружающими. (Пауза.) Вы обязаны быть вежливым, и это вам удается. Расскажите ваш вариант решения.

У ш а к о в (прислушавшись). Мы потревожили… Одну минуту. (Идет к двери.)

Дверь открывается, входит  Б у д а н ц е в.

Б у д а н ц е в. Я немножко того, уснул. (Садится.)

У ш а к о в. Мы разбудили?

Б у д а н ц е в. Разве шумели? Не слыхал. Делить-то как будто вам нечего.

Л е н а. О, да! Мы беседовали как лучшие друзья. Могу я вас спросить?

Б у д а н ц е в. Сделай милость.

Л е н а. Что вы так упорно стараетесь иметь проект по своему вкусу? Сколько пройдет времени, какие понадобятся затраты, пока построят первые новые дома…

Б у д а н ц е в. Хочешь сказать, что мне уж новоселья не дождаться?

Л е н а. Нет-нет… Я совсем не хотела напоминать… Простите…

Б у д а н ц е в. Ничего, Елена Федоровна. Велика беда, что ненароком напомнила! Другим-то жить.

Л е н а. И вам.

Б у д а н ц е в. Э-э… (Пауза.) Были у тебя отцы…

Л е н а. Простите — один. Он и сейчас живой.

Б у д а н ц е в. Были у тебя отцы. Они задолго до твоего появления на свет любили тебя. Ради тебя в гражданскую войну легли в землю. Забыла о них?

Л е н а (неуверенно). Нет, почему? Я знаю о них… Были герои… смелые люди…

Б у д а н ц е в (останавливая взглядом порыв Ушакова). Тогда пойми, дочка: пока я могу двигаться, думать, пока еще стучит тут, не перестану заботиться о доме, где самому-то мне, наверное, не жить. Но владеть детям моим. Пойди сосчитай, сколько их. И не печалит меня, что для них, еще не родившихся, я, кажется, себя не уберег. Но никто не плюнет с обидой на мою могилу, никто не скажет: «Зачем понапрасну землю топтал?» А чем ты своих детей порадуешь? Ты их уж теперь не любишь. Не смотри с испугом, не думай: «Спятил старик…»

Л е н а. Я просто не привыкла…