Человек и глобус - [64]
Н а з а р о в н а. Не заводил бы привычку папиросы курить. Свой табак каждый год пропадает. Вот нарублю завтра — и дыми бесплатно.
Входит У ш а к о в.
У ш а к о в. Это что такое? Марш в кровать!
Б у д а н ц е в. Но-но! Еще одна гроза.
Н а з а р о в н а. Задай ему, Егорушка! Меня нисколько не слушается. (Потрясая узелком.) Наследство проверяет. Затянул отходную.
Б у д а н ц е в. Ефросинья!
У ш а к о в. Иван Петрович, надо слушаться. Несколько дней отлежишься — отправим на курорт.
Н а з а р о в н а. Выходит, шутки-то плохие?
Б у д а н ц е в. Хорошие. Ничего ты не понимаешь. Прячь свои сокровища. Да отнеси в предбанник охапку соломы. Там попрохладнее, ветерком с речки тянет. На воле-то скорее отлежусь.
Ефросинья Назаровна уносит узелок, а затем уходит во двор.
Дернула тебя нелегкая при ней о курортах говорить!
У ш а к о в. Надо ехать.
Б у д а н ц е в. Поздно, Егор. Тшш! Только никому ни слова. Не шуми и не доказывай. (Решительно.) Не сдамся! Хоть ты что.
У ш а к о в. Врач советует.
Б у д а н ц е в. А что ему больше делать? Поверь: поеду — скорей сковырнусь. Позволь дослужить дома, на работе. Позволь до конца быть в упряжке. Давай забудем про горести. Уступишь?
У ш а к о в. Не могу. Мне не простят.
Б у д а н ц е в. Потом ссылайся на меня: «Недооценил, недоучел опасность…» Э-э, да что мы о пустяках говорим! Подумаешь, один раз голова закружилась… Живу. Буду жить. (Пауза.) Как архитектора устроил?
У ш а к о в. Его — у Пермяковых, а ее — у директора школы.
Б у д а н ц е в. Ладно. Квартиры добрые. Будь по-твоему. (Пауза.) Ты понял, на что Дарья намекала, куда камень запустила?
У ш а к о в. Смутно. В перепалке всяк свое кричал.
Б у д а н ц е в (тихо). Понимай так, что Валентина по моей вине из дома уехала. Я ее выгнал. Каково? Последнюю дочь.
У ш а к о в. Крутой ты, Иван Петрович. Нехотя мог заставить невзлюбить себя. Припомни…
Б у д а н ц е в. Веришь, боюсь. (Пауза.) Было такое, что много обидного наслушалась Валентина от меня. Много… Когда пошла работать трактористкой, все нахвалиться не могли. А потом — как обрезала. Что ни день, то хуже и хуже. Как ее только не стыдил… Бывало, вот так же сидим, я ее допытываю: «Что? Почему?» Молчит, как истукан. А у меня в ту пору без конца схватки с Задорожным. Сей по его разумению, убирай, когда его левая нога пожелает. Он мне выговора лепит, я свое веду. Директором эмтээс в ту пору Задорожный подобрал такого олуха, такого болтуна! Одну песенку знал: «Под руководством нашего дорогого Якова Наумовича мы достигли, мы превзошли…» (Пауза. Напуган мелькнувшей догадкой.) Стой, Егор…
У ш а к о в. Хватит, не вспоминай, не думай. Было — прошло.
Б у д а н ц е в. Прошло? Нет, пожалуй, только начинается. Я все думал, что Валентину Дашка-крутель соблазнила… Но если на Валентине за меня отыгрывались… Схлестнусь я с Задорожным, как никогда. Ты поостерегись.
У ш а к о в. За твою спину спрятаться?
Б у д а н ц е в. Она многих укрывала.
У ш а к о в. А я не собираюсь.
Б у д а н ц е в. Ладно. Ты только вперед не лезь. Не испорти мне дело. Видно, пришла пора посчитаться с Яковом Наумычем…
У ш а к о в. Не нравится мне, как ты говоришь.
Б у д а н ц е в. Не перебивай. Задорожный обязательно ввяжется в историю с Тихоновым. Тут или мне, или ему голову терять.
У ш а к о в. Я тебя избавлю и от встреч и от разговоров с Задорожным.
Б у д а н ц е в. Не посмеешь.
У ш а к о в. Попробую.
Б у д а н ц е в. Вот как! Значит, ломаешь Буданцева?
У ш а к о в. Нет, только берегу твое доброе имя.
Б у д а н ц е в. Да-а. Пеленать начинают? Наставлять?
У ш а к о в. Привыкай. Я ведь в пристяжные не шел… Да и не гожусь на такую службу.
Б у д а н ц е в. Что ж, береги, коль охота. Но смотри, с проектом без меня ничего не решай. Сам доведу до конца. Завтра на четвереньках, а доберусь до правления. Пусть Тихонов дожидается. Не щурься. Я свои силы знаю.
Входит Е ф р о с и н ь я Н а з а р о в н а.
Н а з а р о в н а. Пойдем, Ваня. Перина готова.
Б у д а н ц е в. Добро. Не трогай, Фрося. Не архиерей. Один дойду. (Вышел.)
Н а з а р о в н а (смотрит вслед). Чертушка… Скажи, Егор, правду.
У ш а к о в. Правду он знает. А врач говорит — сердце пошаливает. Опасного пока нет, но беречься надо.
Н а з а р о в н а. Закажи в кузнице цепи. Прикуем к кровати. Иначе не удержишь. (Пауза.) Я пока сбегаю на ферму? Поди, потеряли меня.
У ш а к о в. Да-да, идите. Я проверю, как Иван Петрович нас слушается.
Н а з а р о в н а. Пойдешь — не забудь дверь прикрыть.
У ш а к о в. Не забуду.
Ефросинья Назаровна опускается с крыльца. Скрылась. Ушаков, стоя в дверях, закуривает. Неслышно поднялась на крыльцо, вошла в сени Д а ш а.
Д а ш а. Можно войти?
У ш а к о в (обернулся). Входи.
Д а ш а. Я к Ивану Петровичу.
У ш а к о в. Нет его. Заболел.
Д а ш а. Что ты? Кондрашка хватила?
У ш а к о в. Рядом прошла.
Д а ш а. Другой раз зацепит. Не надо было ему на меня кричать. А то рассвирепел… Можно сесть?
У ш а к о в. Прошу.
Даша садится по одну сторону стола, по другую — Ушаков.
Д а ш а. Какой ты стал деловитый!
У ш а к о в. И ты изменилась.
Д а ш а. Стареем. Я не утерпела, сбегала посмотреть на твою любушку. Тощенькая. Настоящая учителка. Должно быть, скучает. Сидит на крылечке с книжкой, томится.