Человек и глобус - [63]
У ш а к о в. Не скоро. Лет этак через тридцать — сорок. И только ногами вперед. Огорчил?
З а н а в е с.
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
Кухня в доме Буданцевых. Входная дверь из сеней и сенная дверь раскрыты настежь, за ними видны крыльцо, часть двора. Дверь в комнату. Русская печь. Два окна. Вдоль стен широкие лавки, которые сходятся между собой в переднем углу. Возле них несколько табуреток. В а л я застыла, прислонившись к стене. Г е н н а д и й стоит возле стола. Л у ш а нетерпеливо посматривает на дверь в комнату. Е ф р о с и н ь я Н а з а р о в н а полна нерешительности, не знает, куда ей лучше пойти — или за вышедшим на улицу врачом, или в комнату, где лежит муж. Из комнаты выходит У ш а к о в, торопясь проводить врача.
Н а з а р о в н а. Егор Трофимыч! Скажи хоть словечко.
У ш а к о в. Вернусь — расскажу. Едем, Луша. (Уходит.)
Л у ш а. Я дорогой от врача все выпытаю. (Вышла.)
Н а з а р о в н а. Бес упрямый. Смотри, помешала бы, если возле побыла, послушала. Стеснительный. Звать станет — не пойду. Лежи. Гордись характером. (Вале.) Приехала — так ухаживай за отцом, а мне на работу пора.
В а л я. Нет. Я виновата. Из-за меня.
Н а з а р о в н а. А-а… И без тебя хватало за что сердцем болеть.
В а л я. Я добавила.
Г е н н а д и й (утешая). Ну что вы! В райкоме его построгали.
В а л я. Может, там только добавили. Я виновата. Пойду.
Н а з а р о в н а. Обожди. (Приоткрыв дверь.) Тебе, Ваня, что-нибудь принести, подать? (Осторожно входит, закрывает за собой дверь.)
Г е н н а д и й. Без согласия отца уезжали?
В а л я. Без спросу… За это он меня и знать не хочет… Ни одного письма не написал. В городе бывал, а ни разу не встретились. Мать писала. Деньги поначалу присылала. Поддерживала.
Г е н н а д и й. Обойдется. Простит. Наверное, любит.
В а л я. Не знаю. Жалко мне его.
Г е н н а д и й. Раньше надо было думать.
В а л я. Не могла я остаться. Хуже было бы. Сам бы прогнал.
Г е н н а д и й. За что?
В а л я. Долго рассказывать. Натура у нас одинаковая. Что он, что я. Нам проще умереть, чем позор переживать.
Н а з а р о в н а (в дверях). Ни о чем не заботься, лежи, лежи. (Прикрыла дверь.)
В а л я. Лучше стало?
Н а з а р о в н а. Говорит, полегчало. (Пауза.) Про тебя даже не заикнулся. И я промолчала.
Валя идет к выходу.
Ночевать-то придешь?
В а л я. Нет. У тети Капы останусь. (Ушла.)
Молчание.
Н а з а р о в н а. Вот видишь как. А все-таки рядышком, у своих. Злому врагу не пожелаю такого — остаться без детей. (Пауза.) Ну, теперь займусь тобой. В таком виде вот и приехал? Другого костюма нет?
Г е н н а д и й. А чем плох?
Н а з а р о в н а. Для гулянок хорошо, если в клубе танцевать, в кино ходить. Что ты собираешься делать? Неужели на пашню не съездишь, хоть разок на стане не побываешь? Сенокос сейчас. Увидишь — так и потянет вилы взять, поразмяться.
Г е н н а д и й. Наверное.
Н а з а р о в н а. А как же? Там только и силу-то показать. Погоди. Есть у меня подходящая одежонка. (Вышла в сени. Возвращается, неся сапоги, простенький костюм.) Держи. Впору будет, в самый раз.
Г е н н а д и й. К чему это, Ефросинья Назаровна? Навязался иждивенец… Не надо.
Н а з а р о в н а. Не спорь. Иди-ка на речку. Поплаваешь, переоденешься. А твой костюм побережем. Обратно чистеньким вернешься. Иди, иди, слушай, что мать говорит. Были у меня такие же сорванцы. Ступай. (Провожает Геннадия до крыльца.)
Из комнаты медленно выходит Б у д а н ц е в. Он осунулся, побледнел. Садится на лавку к столу. Ефросинья Назаровна возвращается в кухню.
Н а з а р о в н а. Поднялся?
Б у д а н ц е в. Как видишь.
Н а з а р о в н а. Упрямишься? Ложись.
Б у д а н ц е в. Успею, належусь. (Пауза.) Врач сказал — на сто лет у меня организм. А сердце малость подгуляло. Говорит: «Подправим». (Пауза.) Почему дочь меня не встретила? Где она? Прячется?
Н а з а р о в н а. На усадьбу эмтээс пошла, к директору. Узнать, нет ли работы.
Б у д а н ц е в. Спешит устроиться. А почему? Ты не бойся, говори. Меня теперь ничем не растревожишь.
Н а з а р о в н а. Кажется, за всю жизнь от меня попреков не слыхал.
Б у д а н ц е в. Не совсем, но около того. Чем недовольна? Дочь оттолкнул? Второй раз из дома бежит. До чего я злодей! Это заживим. Или она с чем нехорошим приехала? Ну-ну, играй в прятки!
Н а з а р о в н а. Даже мыслей таких нет. (Старается улыбнуться.) Горевать пока не о чем. Право слово.
Б у д а н ц е в. Повезло мне с тобой. Коли надо — ежа улыбаясь проглотишь. Держись так до конца.
Н а з а р о в н а. Зачем мне тебя обманывать?
Б у д а н ц е в. Ну, этого ты и сама не знаешь… Достань-ка свой узелок.
Ефросинья Назаровна уходит в комнату и возвращается, неся небольшой узелок.
Н а з а р о в н а. Посмотри, товарищ ревизор. Давненько не проверял.
Б у д а н ц е в (перебирая коробки с орденами, облигации, листая сберегательную книжку). Нет в тебе скаредности.
Н а з а р о в н а. Сам же смолоду отучил.
Б у д а н ц е в. Надеялся, что никогда сил не растрачу. Век работягой буду… А теперь вот какой случай… С чем на черный день останешься?
Н а з а р о в н а. Ну, заговорил! Ничего не случится. Где тебе черный день померещился?
Б у д а н ц е в. Верно, Фросенька. Откуда ему взяться? Поди, с миллион-то людей за все время накормил. Авось такого не забудут.