Человек без надежды - [7]

Так и появился на свет их коллектив, название которого девушки составили из слегка видоизмененных собственных имен. Получая высшее образование, они потихоньку репетировали, а потом к ним примкнул в качестве звукорежиссера Кароль Стейн, давний приятель обеих девчонок, учившийся в их школе несколькими годами раньше и живший неподалеку. Вместе с ним пришла идея выйти, наконец, на сцену. Договориться с владельцем «Мертвеца» Дэнни Монтего оказалось проще простого: он был согласен на выступления при условии, что девчонки и Кароль не потребуют от него регулярной заработной платы, а будут довольствоваться долей от выручки в те дни, когда идет их выступление. Поначалу Сильвер сомневалась, но они все же решили попробовать.

Дела пошли на удивление хорошо: слухи об их выступлениях быстро распространились по Городу, и в дни, когда были объявлены выступления «Серебряной камелии», «Мертвец» буквально по швам трещал от публики. Денег они зарабатывали прилично, и даже факт, что Камилла пока не могла купить себе собственный «сильвер», скорее можно было считать результатом того, что она помогала маме, после ухода из жизни отца оставшейся без работы на одном социальном пособии с двумя несовершеннолетними сыновьями на руках. Силь старалась выделять подруге побольше денег, но получалось это не всегда: Кэм ужасно обижалась, если узнавала об этом, поскольку считала, что все они работают наравне и должны так же распределять средства.

Уля Морозова была на год младше Камиллы и Сильвер и училась в их же школе, только в другом потоке. Кроме того, она жила в одном доме с Лесновой, и однажды та услышала через стенку тонкий, чистый и нежный звук флейты, которая с трогательной старательностью наигрывала одну из их мелодий. Поскольку Ульяна владела инструментом очень хорошо, а играла с душой, ей было предложено присоединиться к коллективу, тем более что Сильвер давно уже хотела попробовать что‑нибудь новенькое, чтобы их творчество не приелось публике.

Страстно мечтавшая о сцене Улька сразу честно призналась, что она ужасная трусиха. У них действительно ушло почти полгода репетиций и клятвенных уверений, что она чудесно играет, прежде чем девушки назначили окончательную дату, когда «Серебряная камелия» должна была появиться на публике «в расширенном составе». По этому случаю Сильвер написала две новых песни, специально так разложив мелодию, чтобы ее могли сыграть уже не только гитара и скрипка, но и флейта. Оставался сущий пустяк: все‑таки выйти на сцену, сыграть и спеть…

Через час Кароль объявил, что у него все готово, а еще минут через двадцать большой зал «ДиЭм» начал заполняться публикой. Пока гости заказывали блюда и напитки, Камилла и Сильвер за импровизированными кулисами (тяжелым куском плотной потрепанной тряпки, когда‑то бывшей скатертью, а затем пожертвованной Дэнни в качестве «занавеса») уговаривали Ульяну, что ничего страшного не происходит. Она старательно кивала, глядя на них испуганными глазами, слышимо стуча зубами и судорожно сжимая флейту в дрожащих пальцах.

— Итак, дамы и господа, сегодня в составе «Серебряной камелии» вы впервые услышите флейту! — громкий голос Дэнни раздался совсем рядом, заставив Улю нервно вздрогнуть, поперхнуться и уставиться в пространство перед собой с видом приговоренного к казни. — Встречайте: Сильвер Фокс, Камилла Леснова и Ульяна Морозова!

Силь и Кэм, переглянувшись, подхватили флейтистку, находящуюся, судя по всему, в полуобморочном состоянии, с двух сторон под руки и решительно вытащили на сцену. Публика встретила их вполне стройными аплодисментами, как старых знакомых, и девушки разошлись по обычным своим местам: Сильвер уселась на табурет, к которому была прислонена ее гитара, Камилла и Уля встали «вторым рядом», каждая со своим пюпитром. Поправив микрофон в «гнезде», Силь чуть прикрыла глаза, успокаивая судорожное сердцебиение.

Обведя взглядом зал, она взяла на гитаре несколько аккордов, показывая девчонкам, с какой мелодии они начнут, и осторожно начала перебирать струны. Первая песня из написанных специально для этого вечера была нейтральной, а вторую — посвященную легендарным «мертвецам» — Сильвер споет чуть позже, когда ближе к вечеру они начнут собираться в этом зале. Где‑то за ее спиной запела скрипка, а через несколько секунд к ней присоединилась и флейта. Три отдельных мелодии как будто слились в одну, выплетая в воздухе тонкое кружево песни. Зал выжидающе замер…

Разменяв полгода пустяками,

Осень в город суетный войдет,

Набросает яркими штрихами

Листьев краткий золотой полет.

Отзвучит, дворами убегая,

Лета угасающего смех…

Шаг один лишь не дойдя до Рая,

Ты застынешь на глазах у всех,

Задрожишь от ожиданья боли,

Укрываясь от дождя плащом,

И шаги услышишь за спиною,

Оставляя тело, словно дом,

И, тревожась приближеньем снега,

Будешь ждать морозных холодов,

Сердце приготовив для побега

От метелей, темноты и льдов,

И опять ветра затянут песни,

И взлететь потянет снова ввысь…

Как бы больно ни было, воскресни,

С новою весной к себе вернись!

…Даже когда Сильвер перестала петь, мелодия еще некоторое время витала среди столиков большого клубного зала, словно не желая покидать это гостеприимное место. Девушка опустила руку, отпуская последний аккорд, за ее спиной одновременно вздрогнули финальными нотами скрипка и флейта. Две секунды тишины — и зал зааплодировал. Сильвер осторожно склонила голову, благодаря за теплый прием, и запела следующую песню. Камилла и Ульяна вступили в мелодию одновременно, как и репетировали. Похоже было, что их новую компаньонку слегка «отпустило» — во всяком случае, фальшивых нот в ее исполнении не наблюдалось.