Человек 2.0. Перезагрузка. Реальные истории о невероятных возможностях науки и человеческого организма - [121]

Рёдигер, работающий вместе с Талли, считает, что уже, возможно, нашел одного такого человека. Рёдигер именно через Макгофа познакомился с Джейком Хауслером, этим необыкновенным мальчиком из Нью-Джерси, еще в раннем детстве запоминавшим номера талонов техосмотра всех машин, припаркованных в окрестностях. Рёдигер несколько раз встречался с Джейком. И хотя сам Макгоф диагностировал у Джейка ЧОАБП, Рёдигер считает, что этим дело не ограничивается, хотя он уверен, что у Джейка нет аутизма.

«Немногие четырехлетки способны запоминать номера талонов техосмотра», — отмечает Рёдигер.

К моменту нашего разговора с Рёдигером этот рано развившийся детсадовец превратился в очень общительного 13-летнего паренька с медно-каштановыми волосами и широкой белозубой улыбкой. Сегодняшний Джейк собирает бейсбольные карточки и любит географию. Я понимаю, что мне хотелось бы испытать его необычайные способности лично, пусть даже и по телефону.

Когда я наконец получаю такую возможность, он и его мать Сари сидят в гостиной своего нынешнего дома в Сент-Луисе.

— Джейк, почему бы тебе не спросить Адама, когда у него день рождения? — предлагает Сари.

— Когда у вас день рождения? — послушно спрашивает меня Джейк.

— Первого августа, — отвечаю я. — А что?

— Ну, это легко, — говорит Джейк, не отвечая на мой вопрос. — Это день, когда я пошел на игру «Детройт Тайгерс»!

Он объясняет, что 1 августа 2014 г. впервые в жизни посетил Детройт — вместе с родными. Это была пятница. В центре города было немного облачно, но температура была вполне комфортная — около 25 градусов[37].

— Мы поехали в «Греческий город», где живут детройтские греки, и отлично там поели, — рассказывает Джейк. — Жареный сыр [саганаки]. Он пахнет бензином.

Я впечатлен, но пока не убежден в какой-то особенно сверхъестественной памяти Джейка. В конце концов, всё это было лишь за несколько месяцев до нашего разговора. Как насчет первого августа в другие годы? Может ли он что-нибудь о них рассказать?

— Ну, скажем, в двенадцатом, — откликается Джейк. — Это было паршивое первое августа. Я поехал в летний лагерь. За обедом я как-то плохо себя почувствовал и сказал — что-то мне худо. Я сказал, что меня тошнит, и у меня явно было обезвоживание и почему-то что-то вроде запора. В тот день было тридцать шесть градусов.

Потом Джейк упоминает Фрэнсиса Скотта Ки, написавшего стихотворение «Звездно-полосатый флаг»[38]. «У нас общий день рождения, — сообщает мне Джейк, только Ки появился на свет в 1779 г.».

Как и Прайс, мальчик обнаружил, что необычайная память — это не всегда приятно.

— Мне вообще-то нравится, что у меня такая память, но я ведь помню и всякое плохое, что со мной было, — говорит Джейк. — А плохие вещи обычно почему-то даже ярче выделяются.

Пример — 16 сентября 2011 г., пятница, тот день, когда он случайно столкнул другого мальчика с «лазилки» на игровой площадке и ему пришлось надолго остаться после уроков. Теперь ему приходится это помнить (и само событие, и то, что он при этом чувствовал) каждый день. И так будет до конца его жизни.

Побеседовав с человеком вроде Джейка Хауслера, трудно не преисполниться оптимизма насчет смелых исследований Талли. Миллионы бэби-бумеров[39] неуклонно приближаются к порогу старости, и нет почти никаких сомнений, что подобный продукт — «таблетки памяти» — будет пользоваться невиданным спросом, имеющим мало аналогов в истории фармацевтики. Мне, например, очень хотелось бы перестать терять ключи от машины и, главное, перестать терзаться вопросом, что же означает такая забывчивость.

Глава 8 Хирург, который дирижирует симфонией

Глубокое стимулирование мозга и сила электричества

Несколько лет назад, в одно великолепное августовское утро, около одиннадцати часов, 30-летняя Лисе Мёрфи поднялась из-за своего рабочего стола в одной из ведущих пиар-фирм Чикаго и, не позаботившись даже собрать вещи, выключить компьютер или хотя бы сообщить кому-то, куда она направляется, вышла из офиса и исчезла.

В предшествующие две недели она чувствовала, как что-то такое подступает: наползающая тревога, ощущение, что всё не совсем так, как должно быть. Иногда она вдруг обнаруживала, что плачет — непонятно почему. Но такие моменты быстро накатывали и проходили: ее словно зацепляло краешком бури. В то августовское утро буря грянула прямо у нее над головой.

Сегодня Лисе Мёрфи, худощавая блондинка с привлекательными, немного угловатыми чертами лица и широкой улыбкой (которую доводится увидеть не всем), лишь с огромным трудом заставляет себя использовать слово «депрессия», описывая случившееся. Во многих языках слово «депрессия» часто подразумевает нечто постепенное: скажем, когда из воздушного шара медленно, но неуклонно выходит воздух.

Психическое расстройство, обрушившееся на нее в тридцатое лето жизни, она вспоминает как нечто «стремительное и яростное» — внезапный эмоциональный ураган, явившийся ниоткуда, подхвативший ее и высосавший из нее всю жизненную силу, не оставив ей «никаких мыслей», «никаких чувств», бросив ее в пространстве, которое одновременно казалось и «пустым», и чрезвычайно тяжелым.