Человек 2.0. Перезагрузка. Реальные истории о невероятных возможностях науки и человеческого организма - [123]

«ГСМ позволяет нам внедриться в конкретную нейронную цепочку, которая, как нам известно, задействована в механизмах возникновения этого заболевания. Мы ее стимулируем и добиваемся, чтобы она давала или не давала импульсы нужным нам образом, — поясняет Доэрти. — Это дает гораздо более надежные и стабильные результаты, чем те методы, которые использовались прежде».

Вообще нет причин ограничивать применение таких методик лишь лечением болезней. Целый ряд экспериментов уже показал, что ГСМ в принципе можно использовать для регулирования уровня внимания и для того, чтобы подвергшийся подобной стимуляции мог лучше выполнять самый широкий спектр когнитивных задач. В частности, можно было бы попытаться именно с помощью ГСМ достичь той цели, которой Тим Талли так упорно пытается добиться медикаментозным путем: улучшения памяти. Результаты опытов оказались столь многообещающими, что военные даже выделили финансирование некоторым специалистам, пытающимся создавать самые разнообразные методы, которые дали бы возможность сделать то же самое без операции на мозге, т. е. обладали бы меньшей инвазивностью, чем ГСМ.

Готовя эту книгу, я даже позволил одному исследователю из Университета Джорджа Мейсона прикрепить пропитанную спиртом губку к верхней части моего черепа, повернуть верньер на какой-то черной коробочке и послать череду электрических импульсов через правую часть моей теменной коры (я при этом ощутил легкое жжение, не более того). Эта методика называется транскраниальной электростимуляцией постоянным током (ТКЭСПТ). Экспериментаторы хотели выяснить, не буду ли я в результате такого «потенциирования нейронов» лучше выполнять одно задание, для которого требуется задействовать кратковременную память. (Они пришли к выводу, что другим испытуемым такая процедура помогла, но я так и не узнал, сделала ли она меня умнее. Сам я это определить не смог.)

Альваро Паскаль-Леоне, гарвардский нейрофизиолог, который занимался сканированием мозга Пэт Флетчер, сейчас экспериментирует с ТКЭСПТ, пытаясь узнать, нельзя ли с ее помощью ускорить развитие нейропластичности.

Пока идет лишь процесс накопления доказательств, свидетельствующих в пользу того, что эти менее инвазивные методики действительно работают. А значит, в обозримом будущем наиболее воодушевляющие научные достижения (и те, которые труднее всего отмести как нереальные), скорее всего, будут и дальше порождаться экспериментами, проводимыми на тех людях, которым вставили электроды напрямую в обнаженную кору головного мозга. Подобный прямой доступ к нейронам позволяет нейрохирургам контролировать электрические потоки без заглушающего и рассеивающего влияния черепной коробки, а это куда более эффективно, чем не столь инвазивные технологии[40].

Вот почему в один летний день, через несколько месяцев после того, как я посидел в этой комнате с исследователем из Университета Джорджа Мейсона, я собрал сумку и полетел в Бостон, дабы встретиться с человеком, который некогда провел операцию Лисе Мёрфи, — с нейрохирургом Эмадом Эскандаром. Несмотря на то что прямая транскраниальная электростимуляция на меня, судя по всему, никак не подействовала, я вовсе не собирался добровольно подставлять свой голый мозг под электроды. Но я решил, что встану позади Эскандара и буду наблюдать из-за его плеча, как он станет вводить электроды кому-то еще. Нейрохирург не возражал.

Метод глубокой стимуляции мозга родился в одной французской операционной в 1987 г., когда нейрохирург Алим Луи Бенабид в силу счастливого стечения обстоятельств совершил одно открытие, готовясь оперировать пациента, страдавшего от неконтролируемой дрожи. Уже несколько десятилетий при лечении таких пациентов, которым не помогало ничто другое, применялась в качестве метода последней надежды радикальная, но зачастую довольно эффективная технология: хирурги просто высверливали отверстия в черепной коробке и удаляли те участки мозга, которые, как представлялось врачам, вызывают заболевание. Иногда такой же подход использовали и при лечении других двигательных расстройств, а также острой эпилепсии и некоторых психических болезней. В тот день 1987 г. Бенабид собирался удалить пациенту часть таламуса — структуры, имеющей форму ореха и расположенной в глубине мозга. Разрушив или «механически повредив» часть этой ткани, хирург намеревался избавить больного от источника случайных электрических импульсов, которые летят вниз по периферическим нервным волокнам организма и вызывают дрожание руки пациента.

Конечно же, любая операция на мозге опасна. Неверный расчет может привести к параличу, слепоте, даже смерти. Чтобы избежать неприятных сюрпризов, Бенабид прибег к обычной среди хирургов мере предосторожности: перед операцией он не стал давать пациенту наркоз (так можно поступать, поскольку в мозгу нет болевых рецепторов). Хирург вставил электрический зонд в тот участок мозга, который он намеревался удалить. Затем он подал импульс и стал внимательно наблюдать за больным, чтобы убедиться: такая стимуляция не порождает неожиданных эффектов. Этот прием нейрохирурги используют уже больше полувека — дабы удостовериться, что участок, который они собираются вырезать, не выполняет какую-то жизненно важную функцию. Слабый ток, пропускаемый по электроду-зонду, заставляет окружающие его нейроны дать импульс, тем самым показав, какую роль они играют в работе организма (и играют ли они ее вообще).