Человек 2.0. Перезагрузка. Реальные истории о невероятных возможностях науки и человеческого организма - [119]

В 1993 г. команда показала: способствуя повышенной экспрессии [в данном случае — необычно активному синтезу] CREB-репрессора, можно помешать синтезу белков, необходимых для формирования долговременных воспоминаний. Однако при этом не затрагивалась ни краткосрочная память, ни способность к обучению. Вскоре их коллега Альчино Сильва продемонстрировал тот же эффект на мышах, лишенных гена, который отвечает за активацию CREB.

Затем Талли и Ин попытались сделать противоположное и улучшить память. Таким образом, они вплотную подошли к тому, чтобы урвать главный приз.

Как ни удивительно, первые результаты их разочаровали: даже когда экспериментаторы манипулировали CREB в нужную сторону, дрозофилья память отказывалась улучшаться. Некоторое время спустя Талли мрачно сидел в нью-йоркском аэропорту Джона Кеннеди, ожидая вылета в Токио, качал головой и размышлял, что же они делают не так. И вдруг его осенило. Он выскочил из кресла и кинулся к телефону-автомату.

Талли и Ин довольно четко объясняли лаборантке Марии: берешь необученных дрозофил, обычных и мутантных, и затем каждые пятнадцать минут тренируешь их, овевая их то одним, то другим запахом, то давая, то не давая разряд, и так десять раз. Но после десяти тренировок мутантные мухи летели не в ту сторону Т-образной конструкции столько же раз, сколько и обычные.

Позвонив Марии из аэропорта, Талли выпалил ей осенившую его мысль. Может быть, Талли и Ин просто задавали не тот вопрос? Может быть, у генетически модифицированных дрозофил имелся тот же потолок достижений в этом лабиринте, что и у обычных мух? (Иными словами, для тех и других существовала одна и та же минимальная доля случаев, когда они летели не в том направлении.) А если поставить вопрос иначе? Если поинтересоваться не тем, сколько раз мутантные мухи решат полететь в правильную сторону после стандартных десяти тренировок, а тем, насколько быстро они способны этому научиться?

— Мария, попробуй провести один тренировочный цикл! — крикнул Талли в трубку. И объяснил, что лаборантке нужно всего один раз совместить запах и электрический разряд, а затем посмотреть, будут ли мутантные мухи совершать меньше ошибок, чем обычные.

Она последовала его указаниям. Результаты оказались совершенно недвусмысленными. Воспоминания запечатлевались мгновенно. Мухи с биохимическим регулятором памяти, выведенным на полную, могли научиться избегать запаха с первого предъявления, тогда как обычным мухам для этого требовалось десять предъявлений. У генетически модифицированных мух имелась своего рода фотографическая память. Талли и Ин показали: память действительно можно подвергнуть «хакерской атаке», повлияв на белок CREB.

* * *

В числе первых, кому Талли сообщил о результатах своих экспериментов, был нобелевский лауреат Джеймс Уотсон, почтенный старейшина Лаборатории Колд-Спрингс-Харбор. Талли гордо вошел к нему в кабинет воскресным вечером, чтобы поделиться этой новостью.

«Он так и вскочил с кресла, схватился руками за голову и чуть ли не подпрыгнул, — вспоминает Талли. — И закричал: скоро мы разбогатеем!»[35]

Впрочем, еще предстояло доказать, играет ли белок CREB какую-то роль в функционировании человеческой памяти. Через несколько недель Талли наткнулся на статью в научном журнале Nature, заставившую его снова кинуться в кабинет к Уотсону. Между прочим, снова был воскресный вечер.

В статье голландские ученые сообщали, что выявили генетический дефект, связанный у человека с разрушительным заболеванием мозга под названием «синдром Рубинштейна-Тайби» (СРТ). Как выяснилось, мутация затрагивает ген, взаимодействующий с геном, отвечающим за синтез белка CREB в процессе формирования воспоминаний. Могло ли оказаться так, что эта мутация, которую голландцы открыли у людей с СРТ, как раз препятствует формированию воспоминаний, т. е. оказывает на организм человека действие, прямо противоположное тому, которое оказывали на организм дрозофил Талли и Ин в ходе своего недавнего эксперимента?

— Джим! Может, у этих пациентов нарушается умственное развитие как раз из-за того, что у них сломан регулятор долговременной памяти! — практически прокричал Талли, обращаясь к Уотсону.

Оба быстро пришли к выводу: есть только один способ это проверить. Нужно начать тестирование препаратов, сделанных на основе малых молекул. Если они смогут найти вещество, способное проникать в мозг и управлять регулятором активности CREB, то смогут доказать, что этот белок. задействован в механизмах памяти, а заодно покажут, как лечить СРТ. Именно для этого они при поддержке мелких частных акционеров вдвоем основали небольшую компанию Helicon Therapeutics, которая в какой-то момент разрослась до таких циклопических размеров, что в ней трудились целых 70 сотрудников. У компании, разумеется, имелись конкуренты: в то время куча других известных ученых полагала, что эпоха «таблетки памяти» вот-вот настанет. Среди этих ученых был и Кандел.

Более того, к 2002 г. сотрудники как минимум трех из этих компаний получили Нобелевскую премию. Все эти лауреаты смело предсказывали, что появление одобренного FDA «лекарства для памяти» ждет нас очень скоро. Несмотря на всю шумиху, поднятую вокруг этих исследований, несмотря на вышедший тогда же номер Forbes, главной темой которого они стали (мы уже упоминали об этой статье), все такие прогнозы оказались чересчур оптимистичными.