Человечество: вчера, сегодня, завтра - [5]

— Есть такой расчет, — подтвердил Васильев. — После этой беседы мы как раз и продолжим разговор о нем.

— Расчеты Моисеева, — продолжил Игнатьев, — обоснованны и убедительны. Благодаря им я активизировал борьбу за сохранение водных ресурсов. Не менее угрожающими темпами происходит и отравление атмосферы, о чем убедительно свидетельствуют данные Киотского протокола. В итоге к извечному требованию «Хлеба и зрелищ!» добавилось и новое: «Воды!», а на горизонте уже маячит и «Воздуха!»

— Все это очень интересно и печально. А чем может в этом деле помочь редакция? — спросил Васильев.

— Я предлагаю сделать в газете ежемесячное приложение с условным названием «Вода и жизнь» или «Живая вода». В нем публиковать мониторные обзоры состояния воды в самых разнообразных ее источниках: в реках, озерах, водопроводах, бутылях с надписями типа «Святой источник», «Живая вода» и т. п. У нас по стране огромная сеть наблюдения и контроля за водой, горы интересного материала, но о нем знает лишь узкий круг специалистов. Надо постоянно говорить о том, что отравление воды давно вышло за красную черту и ситуация неуклонно ухудшается. Основные водные ресурсы — реки и озера — непригодны для питья, а во многих и купаться запрещено. Но самое опасное здесь кроется в том, что политики, правители и лжеученые навязывают людям идею об истощении водных ресурсов. Невежество, эгоизм, корысть?!

— Вопрос ясен, — заключил Васильев, — идея интересная и полезная. Готовьте материал на редколлегию и все, что необходимо для ее реализации. А вас, Василий Иннокентьевич, попросим, не теряя времени налаживайте связи с регионами. Там из ваших служб надо подобрать общественных корреспондентов, которых будем поощрять и морально, и материально. Чем лучше освоим периферию, тем разнообразнее будут публикации.

Васильев, посмотрев на часы, сказал:

— Через десять минут у нас здесь состоится небольшая встреча, посвященная, можно сказать, памяти Никиты Николаевича. Вам, Иван Дмитриевич, думаю, будет интересно. Кстати, Василий Иннокентьевич, поскольку вы были знакомы с Моисеевым, прошу тоже принять участие во встрече.

Действительно, вскоре небольшой кабинет Васильева начали заполнять приглашенные. Это были в основном люди, работавшие в разных областях науки, с кем-то из них Васильев был хорошо знаком, других знал как авторов, реже или чаще публиковавшихся в его газете. Наконец все приглашенные расселись, кто на диване, кто на стульях вокруг стола Васильева.

— Уважаемые коллеги! — обратился он к присутствующим. — Я получил письмо из Международного независимого эколого-политологического университета с просьбой почтить память их бывшего президента Н. Н. Моисеева в связи с 90-летием со дня рождения. Мы пригласили вас, чтобы посоветоваться, как лучше это сделать. У нас нет сомнения, что Никита Николаевич Моисеев — выдающийся, ученый. Он академик Российской академии, президент Российского национального комитета содействия программе ООН по охране окружающей среды, лауреат Государственной премии СССР и многочисленных международных и российских наград и титулов, включая Золотую медаль П. Л. Капицы. Вам повезло работать или сотрудничать, а кое-кому и дружить с этим замечательным человеком. Передо мной книга о работах Моисеева. Она называется «Мыслитель планетарного масштаба». Может, нам это название сделать заголовком материала и анонсировать его на первой полосе?

— Разрешите? — попросил слова человек в очках, сидевший за столом справа.

— Пожалуйста, но у меня просьба ко всем представляться для стенограммы, — попросил Васильев.

— Петрухин. Прежде всего хочу поблагодарить редакцию и вас, Александр Александрович, за решение дать материал, посвященный памяти Н. Н. Моисеева. Но я хочу сделать небольшое уточнение. Книга «Мыслитель планетарного масштаба» посвящена не многочисленным трудам Моисеева, а обсуждению его конкретной работы «Быть или не быть... человечеству?». Поэтому я полагаю, что целесообразнее вынести в аншлаг название этой, выстраданной им книги. В качестве эпиграфа я предлагаю следующее предупреждение: «Если человечество в ближайшие годы не изменит кардинальным образом свое повеление в планетарном масштабе, то уже в середине XXI века на Земле; создадутся такие условия, при которых люди не смогут существовать. Это может случиться через каких-то пятьдесят лет!» — Петрухин на минуту снял очки, оглядел зал и торжественно сказал: — Впечатляет?

— Впечатляет, солидно, — послышались отдельные голоса.

— Благодарю вас за очень важное уточнение и весьма интересное предложение, — поблагодарил Васильев оратора. — Кто следующий? Пожалуйста!

— Лекторский. Я поддерживаю предложение Петрухина. Никита Николаевич эту книгу выстрадал. Он с нетерпением ждал ее выхода и заранее договорился со мной обсудить ее на «круглом столе» в журнале «Вопросы философии», который я тогда возглавлял. Вы знаете, что книга Николая Коперника, перевернувшая мир, вышла, когда он лежал на смертном одре. По иронии судьбы, окончание работы «круглого стола», обсуждавшего книгу «Быть или не быть... человечеству?» совпало с последними минутами жизни Никиты Николаевича. Но он, уже будучи на смертном одре, смог написать обращение к участникам «круглого стола». Прежде чем его зачитать, скажу, что толчком к этой книге послужила модель последствий термоядерной войны, разработанная коллективом под руководством Моисеева в 1983 году. Эта работа получила колоссальный резонанс во всем мире и оказала позитивное влияние на политиков СССР и США.