Человечество: вчера, сегодня, завтра - [2]

С папой Галина Васильевна потом случайно встретилась в Москве, когда работала министром пищевой промышленности Закавказской республики и ее избрали депутатом Верховного Совета СССР. Алексей тогда уже оканчивал школу.

После паузы переваривания услышанного Дарья сказала:

— В США сейчас бестселлером является книга Захария Ситчина «Двенадцатая планета», в которой он пишет, что боги жили не только с сестрами и дочерьми, но и с внучками. А преимущество на престол имел тот, кто рожден от единокровной сестры.

— Жаль, что мы с Ольгой не боги, — вступил в разговор Алексей.

— Но у тебя и престола-то нет, — парировала Ольга.

— Я недавно купил книгу, перевод с английского «Тайны древних цивилизаций», не помню только авторов...

— Питер Джеймс и Ник Торп, — подсказала Дарья.

— Наше общество сейчас можно сравнить с Содомом и Гоморрой, с этого я и начал читать книгу. Обнаружил любопытный факт. Содом и Гоморра стали нарицательными как логово безбожников и развратников. Согласно Книги бытия, жители этих городов хотели жестоко расправиться с двумя ангелами, которых приютил у себя библейский праведник Лот. Тогда ангелы сообщили Лоту, что Бог послал их уничтожить эти города и предложили ему «собрать свою праведную семью, бежать в горы и ни в коем случае не оглядываться назад». Но жена Лота, нарушив запрет, оглянулась назад и мгновенно превратилась в соляной столп. Когда семья укрылась в пещере, дочери испугались, что они с отцом остались единственными на белом свете. Поэтому они напоили отца и по очереди переспали с ним. Таков венец единственной «праведной» семьи в Содоме и Гоморре. Согласно Ветхому Завету, дочери Лота породили племена моавитян и аммонитян...

— Приехали! Мы дома, — позвонила Ольга отцу.

— Отдыхайте и готовьте ужин с учетом еще одного гостя.

— И кого ты вздумал притащить? — недовольно спросила дочь.

— Это сюрприз, ты будешь ему рада.

Моисеев: «Быть или не быть... человечеству?»

Александр Александрович Васильев с самого утра пребывал в приподнятом настроении. К нему в редакцию должен сегодня приехать старинный знакомый Иван Дмитриевич Петров, недавно вернувшийся из длительной зарубежной командировки. Васильев, закончив просматривать свежую редакционную почту, нажал кнопку связи с приемной. Тотчас в кабинет вошла его секретарь — женщина со строгим взглядом.

— Софья Петровна, пожалуйста, как появится Петров, пусть заходит.

— Он уже здесь.

Васильев вышел в приемную. Навстречу ему поднялся с дивана невысокий мужчина с открытой улыбкой на моложавом лице. Они обнялись и пошли в кабинет.

— Ну, Иван Дмитриевич, посмотреть на тебя со стороны, ни за что не поверишь, что перед тобой пенсионер. Поди, от парижанок отбоя не было?

— Да и вы, Александр Александрович, форму держите дай бог каждому.

— Ну что, завершил свою долгую парижскую командировку? — В голосе Васильева прозвучало скорее утверждение, чем вопрос.

— Все! — словно с облегчением вздохнул гость. — Командировка моя действительно затянулась. Сначала «отсидел» срок представителем от России, а затем еще срок негосударственного служащего ЮНЕСКО. Вашу газету получал регулярно и активно пропагандировал. Тираж ее в Париже уже превысил тысячу экземпляров. А как вам в такой смуте удалось организовать столь интересную газету с интригующим названием «Путь к Армагеддону»?

— Свет не без добрых людей. После закрытия «Правды» у меня было много предложений. Особенно настойчиво предлагали пойти в депутаты, но я не поддался модному поветрию. На жизнь зарабатывал будучи советником посольства Казахстана, по совместительству продолжал научно-педагогическую работу. На одном из приемов встретился с коллегой по «Правде» Михаилом Полтораниным, ставшим при новой власти большим человеком. Оттуда он завез меня в одно супермодное ночное заведение. Там мы долго сидели и многое вспоминали. В итоге нашей беседы он пригласил меня к себе советником на очень льготных и выгодных условиях.

— Он был тогда министром печати?

— Нет, уже вице-премьером.

— «Советник не мой профиль», — объяснил я ему и попросил помочь мне создать новую газету. Он мою идею поддержал и оказал содействие в этом деле.

— Я вижу, редакция размещена прикольно. Это тоже помог Полторанин? — спросил Петров.

Васильев рассмеялся:

— Это что же, любимое словечко наших студентов «прикольно» дошло и до Парижа? Студенты у нас двух слов не скажут без «прикольно», — и, переходя на серьезный тон, сказал: — Полторанин устроил нас в корпусе бывшего издательства «Правда», теперь «Пресса» называется. Но после пожара этаж, который мы делили с «Комсомольской правдой», выгорел дотла, и мы оказались без крыши над головой. Тогда я обратился к ректору Академии труда и социальных отношений Николаю Николаевичу Гриценко. Кстати, Иван Дмитриевич, ты должен знать Гриценко. Во времена народных съездов СССР он был народным депутатом СССР от профсоюзов и возглавлял Комиссию Верховного Совета по вопросам труда, цен и социальной политики. С этой Комиссией я тогда сотрудничал и с Гриценко был знаком. Вот он нас и приютил в своей академии.

— Что-то припоминаю, — сказал Петров. — Во всяком случае фамилия Гриценко мне знакома, она тогда была на слуху. А что это за академия? Что-то новое?