Чел. Роман - [84]

Увидимся. Выхожу в свет. Развязка, кажется, близка.

XIV

С первых детских, постхимических боулдеров Чарли усвоила нехитрое правило: спускаться труднее, чем подниматься. Если именно спускаться, а не падать. В отсутствии магнезии и скальников с правилом тем более не поспоришь. Но сейчас иного выхода нет. Чарли намеренно не смотрит вниз. Робкая надежда, что вещи не разлетелись в разные стороны, греет душу, но не обнадеживает. С Чарли только шапочка и снуд. Прочее, возможно, ждет ее на земле. Утро раннее. Вероятность того, что кто-то уже подобрал одежду, ничтожно мала…

Несколькими минутами ранее, не слыша криков отца, только наблюдая за его искаженным гневом лицом, Чарли долго не решается вынырнуть из-под одеяла. Неведомый при Челе стыд вдруг сковывает ее по рукам и ногам. Она и пальцем не смеет шевельнуть. Чел так же не двигается и молча слушает, дивясь не столько словам и смыслам, сколько неслыханно высоким для отца нотам.

Ситуацию взрывает переход от слов к делу. Отец, догадавшись о том, каким путем Чарли попала в комнату, собирает с ковра ее вещи и несет к окну. Чарли успевает забрать шапочку и снуд, прежде чем прочее сбрасывается вниз с балкона. Следующий за этим жест отца более чем очевиден:

– Пошла вон! – считывает Чарли по губам, но не спешит.

Под взглядами обозначившихся в дверях мамы и сестер Чарли подчеркнуто аккуратно и не торопясь надевает шапочку и снуд. Ее нарочито-обнаженное спокойствие добивает отца. Он хватает Чарли за руку и тянет ее к балкону, попутно отбрасывает назад вскочившего с постели сына. Выставив Чарли из комнаты, отец закрывает балконную дверь на ключ и задергивает занавески, лишив Чела возможности хоть как-то влиять на ситуацию. Чел пытается выбежать из комнаты и добраться до Чарли иным путем, но отец жестко пресекает эту попытку. Входная дверь захлопывается. Ключ делает три оборота. Чел вскакивает и отдергивает занавески, но Чарли на балконе уже нет…

Спустя несколько часов родные находят Чела лежащим на передвинутом к балкону ковре, укрытым с головой простыней, наполненной ароматами ночи. К тому моменту судьба его решена. Вещи собраны. Машина стоит у подъезда.

Решена к этому времени и судьба Чарли. Спуск проходит без зевак и не занимает много времени. Маршрут изучен и не так уж сложен. Отсутствие магнезии и скальников – значительное неудобство, но, как оказывается, вполне терпимое. Ладони Чарли сушит о пыльную поверхность облицовочого камня. Ее сбитые в грубый наждак ступни притираются к рельефу не хуже резины скальников. О прочем и думать некогда. Балконы пусты. Света нет почти нигде. Только окно стариков на седьмом горит по-прежнему. Заглядывать в него некогда. Да и вряд ли там что-то изменилось. Ну, разве что кот подумал – и развернулся в другую сторону…

Оказавшись на земле, Чарли находит одежду собранной в одном месте – на кусте живой изгороди. Кто-то явно приложил к этому руку. Одеваясь, Чарли поглядывает по сторонам, в поисках неожиданного союзника. Немного погодя она замечает в двери подсобки дворника. Он беззубо улыбается, опираясь на ветхозаветную метлу. Чарли благодарно кивает. Улыбка мало-помалу сходит с буро-красного, обветренного лица. Оно вдруг напоминает Чарли необъятную и вечную скалу, на которую никогда никому не подняться. Правая рука отрывается от метлы и властным, не имеющим возражений жестом говорит Чарли:

– Иди.

Она подчиняется, до самого дома чувствуя спиной этот указующий перст. Это ощущение покидает ее только после отцовской пощечины.

– Не лги!

Хотя у Чарли и в мыслях не было выдать свое отсутствие за утреннюю пробежку. Она говорит все как есть и спустя пару часов, которые она, как и Чел, проводит в импровизированной камере, ее вещи так же собраны…

Маршрут Чела известен. Загородный дом. Но сообщить координаты Чарли нет никакой возможности. Все контакты изъяты. На месте отключаются даже домашние телефоны. Обнаруживаются и иные, не замеченные ранее, меры предосторожности. Кирпичный забор в два с половиной метра дополняет к приезду Чела спиральная колючая проволока, которую отец прежде находит излишней в более чем охраняемом закрытом поселке. Камеры в прилегающем лесном массиве и на каждом перекрестке, шлагбаумы на въезде, ежечасный объезд территории группой реагирования. В таких условиях колючка на паре домов, примыкающих к реке и лесу, выглядит моветоном, над которым отец еще летом посмеивается. Он не предполагает, что уже в сентябре станет его неотъемлемой частью. Забор и в прежнем своем состоянии для Чела – непреодолимое препятствие. Теперь же его если и можно преодолеть, то только каким-то неведомым, фантастическим прыжком. Тем не менее, едва покинув машину, Чел сразу ищет пути побега. Но вскоре понимает, что их нет. Забор и колючка – полбеды. Группа реагирования наверняка проинформирована. До ближайшего шоссе пять с лишним километров. До города пятнадцать. Его неизбежно догонят и вернут обратно. Выхода нет. Но это беда не одна. С того самого утра Чел теряет голос. Попытки что-то спеть заканчиваются на распевке неудобоваримым сипением.

– Ничего, ничего не бойся, – ободряет отец и объясняет: – Нервное… Надо просто успокоиться, мальчик мой… И голос вернется. Обязательно вернется…