Чекисты рассказывают. Книга 4-я - [12]

— Вы еще не знакомы? — спросил Кандыбин.

— Нет. — Муравьев еще раз посмотрел на молодого человека.

— А я думал, что вы знаете друг друга, — с некоторым удивлением в голосе произнес Кандыбин. — Ведь это — Чеслав Тузинкевич, зять Марии Федоровны Цепляевой.

— Я бывал частым гостем Марии Федоровны и ни разу вас не видел, — произнес он с удивлением.

— По-видимому, вы заходили тогда, когда я был на службе, — Тузинкевич приветливо улыбался. — А на службе я нахожусь день и ночь…

Когда все уселись за стол, Кандыбин перешел к делу:

— Евдоким Федорович, когда ты можешь выехать в Тамбов к Федорову, а оттуда, если удастся, к антоновцам?

— Меня ничто не связывает, — сказал он после недолгого размышления. — Семьи у меня нет. Я готов выехать тогда, когда это потребуется…

— Чеслав Тузинкевич и Бронислав Смерчинский поедут вместе с тобой, Евдоким Федорович, — продолжал Кандыбин. — Смерчинского Донской знает, поэтому представлять его не потребуется. Что касается Тузинкевича, то отрекомендуете его как активного эсера, выделенного вам в помощь. Они будут выступать в роли связников. Тузинкевич отправится с тобой в антоновскую армию, если это удастся, а Бронислав будет все время в Тамбове. Тебе как представителю ЦК левых эсеров, нужны будут помощники. Я думаю, что это логично и ни у кого не может вызвать сомнений, — подвел итоги Кандыбин. — Как считаешь?

— Вы правы.

— Теперь второй вопрос: вам всем нужны документы. Донской Донским, а если вы его не встретите?.. Самыми надежными документами для вас в этих условиях могут быть удостоверения эсеровской партии. Евдоким Федорович, сможешь обеспечить изготовление таких документов?

— Смогу, — без запинки ответил Муравьев.

— Как скоро?

— Если нужно, то завтра днем они будут готовы. На какие фамилии их выписать?

— Вопрос законный, — после недолгого раздумья сказал Кандыбин. — Ты, Федорович, — голова! Под своими настоящими фамилиями ехать вам действительно не следует. Антоновцы удивятся, что вы не побоялись…

Они еще долго обсуждали детали «миссии». Решили, что Муравьев будет выступать под псевдонимом «Петрович», для Тузинкевича будут изготовлены документы на фамилию Михаила Андреева, а Смерчинский будет жить в Тамбове по своим настоящим документам. Все понимали, что операция сложная и опасная, и отдавали себе отчет в том, что их ждет в случае неудачи.

— С Федоровым попробуйте договориться о его поездке в Москву, Убедите в необходимости встретиться с кем-либо из членов ЦК партии эсеров. Договоритесь о месте, времени встречи и сообщите через Смерчинского. Понятно?

— Понятно.

— То же самое с Донским. Но с ним следует говорить только об эсеровской организации. Место встречи — у входа в Сокольники. Договоритесь о пароле… Все это я говорю на тот случай, если все пойдет удачно. Но главная ваша задача — это главари: Антонов, Ишин, Матюхин, Эктов.

Наступила глубокая ночь. Прощаясь, Кандыбин сказал:

— Билетами и деньгами займется Чеслав. Твоя задача, Евдоким Федорович, подготовить документы и эсеровские материалы. После майских праздников вы должны быть в пути. Слишком затянулась наша операция! Желаю удачи!

В Тамбов приехали днем. Порядком устали. Все находились в напряженно-ожидающем состоянии, поэтому почти не разговаривали.

Если Федоров получил указания от Донского, то он должен будет устроить Муравьева и Тузинкевича на ночлег, накормить и обеспечить дальнейший путь. А Бронислав Смерчинский остановится у своего родственника Попова. В этом случае они не смогут сделать и шага в сторону Тамбовской губчека.

Если же все окажется липой, то, как договорились, Тузинкевич отправится в ЧК и там согласует дальнейшие шаги.

«И все же не зря Донской дал пароль! — в десятый раз обнадеживал себя Муравьев. — Не может быть, чтобы он придумал все с ходу». Он прекрасно запомнил слова пароля и независимо ни от чего скажет их Федорову.

Муравьева обнадеживал еще и тот факт, что Федоров действительно существует и Донской дал его правильный адрес. Тамбовские чекисты это проверили.

И вот они идут по тихим улицам Тамбова. Потеплело, но моросит дождь. Совсем недавно раскрылись почки на деревьях, набухают бутоны сирени, и стоит в воздухе пьянящий запах весны.

Тузинкевич шагал быстро и вел своих спутников уверенно, лишь время от времени посматривая на фонари у домов с названием улиц. Вот и Флотская. На этой улице живет Федоров. Нужный дом, вероятно, через два квартала.

Тузинкевич остановился, посмотрел на Муравьева:

— Как пойдем дальше? — спросил он.

Все понимали, что настает самая ответственная минута.

— Расстанемся на углу, — ответил Муравьев. — Будете ждать меня там. Пошли.

Вот и нужный дом. Двухэтажный, бревенчатый, он смотрит темными глазницами окон.

— Ну, Евдоким Федорович, ни пуха ни пера! — Смерчинский остановился. — Мы будем ждать тебя здесь, как договорились. Если что, зови на помощь.

— Спасибо. В любом случае я дам знать. Ну, не поминайте лихом…

Муравьев пожал им руки и уверенно зашагал к дому… Открыл калитку и вошел во двор. Поднялся на крыльцо и постучал три раза. Подождал две секунды и постучал снова. Так было условлено. Тихо. Никаких признаков жизни. В доме не торопятся. Ни звука ни шороха… Муравьев терпеливо ждет. Наконец кто-то зашаркал в прихожей и послышался женский голос: