Чекисты. Книга вторая - [18]

— Вы давно были у себя на родине?

— А здесь — разве не моя родина?

— Я имею в виду — Закерзонье… В Саноке?

— Последний раз — в сорок четвертом, когда мы в Баварию уходили, — спокойно ответил Кравчук, а про себя с тревогой подумал: “Неужели Стреляный перед смертью?..”

— Бывал я в вашем Саноке, и не раз, — мечтательно и как бы невзначай протянул Хмара, — только вот запомятовал, как та гора называется над Саном, откуда вид такой хороший открывается?

— То Мицкевича гора, — небрежно бросил Кравчук. — На ней еще холм такой насыпан сверху.

— Так, так — холм, как во Львове, на Высоком Замке, — припоминает Хмара, — а на другом берегу Сана какие-то развалины?

— Поляки ими очень гордятся. То королевский колодезь и руины охотничьего замка, — пояснил Кравчук, а сам почувствовал холодный пот на спине, проступивший от этой очередной проверки, устраиваемой ему невзначай Хмарой.

— Ну и память у вас, друже! — польстил Кравчуку Хмара. — А где же была колбасная вашего отца? Что-то не припоминаю?

— Знаете, где стоит гостиница “Империаль”? Маленькая такая? Ну, так вот, если идти по Ягеллоновской от этой гостиницы к Варшавской кавярне, то по правой стороне.

Хмара еще раз испытующе посмотрел на Кравчука и, доставая из кармана френча какую-то бумагу, сказал:

— Раз у вас такая память, друже, то я вас прошу запомнить и такое. В городе Риге по улице Кришьяна Барона живет человек по фамилии Линис, он же — Линтс. Янис Карлович. Он 1913 года рождения. Линис еще в 1933 году состоял в фашистской организации Перконкруст, и потому, наверное, его вербонула германская разведка…

Стараясь уловить, для чего ему все это рассказывает Хмара, Кравчук тем не менее запоминал каждую дату, касающуюся этого загадочного Линиса.

— Тогда его псевдоним был “Янис”. Запомните это, — продолжал Хмара, — абвер с ним был связан через артистку Херту Саковскую, своего резидента Зариньша, а также через немецких разведчиков барона Фиркс и Гельмута Майора. Запомнили?

Кравчук кивнул головой.

— Когда Латвию захватили немцы, Линис работал в их контрразведке “СД Остланд”. Имел на связи агентуру. В августе 1944 года его направили преподавателем в полицейскую школу полка “Рига”. Теперь он по-прежнему в Латвии. Что вам неясно?

— Он живет легально?

— Без прописки. На нелегальном, — пояснил Хмара, — то по улице Кришьяна Барона, под номером 109, то на хуторе Анды.

— Так, — сказал Кравчук, — ну и для чего же мне знать подробности биографии этого господина?

— Это я скажу вам позже, когда вы повторите мне все то, что я сообщил вам. Но сделаем это завтра. Итак, вы согласны побродить там, на востоке?

— Документы будут верные?

— Лучших не бывает, — сказал Хмара, — и люди верные, только молчат давно, а сам я, живя здесь столько без связи, не мог их проверить. Это сделаете вы и сведения от них привезете. Возможно скоро прибудет в край сам Профессор, надо будет отчитаться перед ним. Но к празднику оружия надо будет вам вернуться. Я хочу пошуметь немного в Карпатах, да так, чтобы эхо за Тиссой отозвалось…

— Как пошуметь? — наивно спросил Кравчук.

— Увидите позже. А теперь давайте сходим в Сонное урочище…

На полянке возле глубокого Сонного урочища, где под обнаженными корнями старых буков то и дело проглядывали глыбы гранита и других горных пород, Хмара оставил Кравчука одного с охранниками, а сам стал спускаться вниз.

Он шел каким-то странным, ему одному понятным зигзагом. Кравчук наблюдал за ним издали очень осторожно, опасаясь, как бы охранники не заметили его любопытства, но все же Кравчуку удалось заметить, что, задержавшись, Хмара разъединил какую-то проволочку, натянутую между двумя кустами, и лишь после этого, приблизившись к высокой скале, опустился перед ней на колени. Он легко рыл руками палые листья и потом вытащил из углубления под скалой предмет, напоминающий по внешнему виду термос. Свинтил с него крышку…

Спустя полчаса, уже на обратном пути, пропуская вперед охранников, Хмара задержался и предложил Кравчуку сесть вместе с ним поодаль дороги на жесткой траве, протянул курьеру фотографию, добытую из тайника.

— Это — Буйный! Запомните его лицо. — И, протягивая Кравчуку половинку разрезанной зигзагом открытки с изображением Святоюрского собора во Львове, Хмара добавил: — Спрячьте хорошо. Вторая половинка — у Буйного. Сложите их вместе только после устного пароля…

…На следующий день, ближе к вечеру, проверив, как Кравчук запомнил биографию загадочного латыша, и снабдив его нужными документами и паролями, Хмара собирался в командирском бункере в дальнюю дорогу. Он набросил на себя кожаную куртку, надел шапку, взял автомат и гранаты. Обращаясь к Реброрубу, который сидел на лавке, Хмара сказал:

— Идем провожать Дыра до Татарской пропасти. Потом проверю запасной бункер. А ты оставайся с ним. — И Хмара показал на спину Березняка, который склонившись над столом, усердно перечерчивал из атласа СССР карту Армении. — И гляди! — Сделал Реброрубу условный знак. — В случае нагрянет кто в бункер, отбивайся, а когда будет деться некуда — видишь, зажигательная смесь? — открываешь шкафчик, бумаги, планы — все сюда и поджигай.