Чекист - [29]

— Неплохо, совсем неплохо для паркетника, — бормотал он себе под нос.

Но когда машина, опустив акулий нос, круто пошла вниз, скользя и опасно раскачиваясь в волнах рыхлого сухого песка, Гоша судорожно вцепился обеими руками в спинку кресла, а Алена как всегда картинно взвизгнула.

— Спокойно, джипер, уже все, все, не пугайтесь, — сказал я, смеясь, и включил электронику.

Под ее бодрое потрескивание мы плавно закончили спуск и остановились под растущими на берегу тремя старыми березами. Окружающий лес оставлял достаточно места у воды для разбивки нашего бивуака. Наконец-то вокруг никого. Красота!

— Можно было бы и по старой дороге спуститься, — ворчала Алена, пытаясь выбраться из-под свалившихся на нее с задней полки пакетов.

— Можно! Но тогда где некий элемент экстрима, риска и близости к дикой природе, наконец? — фальцетом возопил Гоша. Он уже стоял у самой воды и, скинув шлепанцы, опасливо щупал ее самыми кончиками пальцев ноги.

— Сносно, — сообщил он нормальным голосом. — Я думал, будет совсем холодная. Август все-таки…

— Ладно, господа туристы, — сказал я. — Вы тут располагайтесь, а я пройдусь по окрестностям. Ведь почти год здесь не был.

— Иди, иди, проветрись, — Алена уже выбралась из машины, и теперь они с Ириной деловито осматривали место для лагеря.

— Иди, Сережа. Мы все сделаем, — поддержала ее Ирина. — А мой лоботряс сейчас купаться не будет. А будет он таскать дрова! Гоша!

Я довольно ухмыльнулся, видя огорченную физиономию «лоботряса» и оставив им приятные хлопоты, достал из самой глубины багажника свое помповое ружье восьмого калибра. Это был дорогостоящий и вовсе мне ненужный подарок Сашина. Он его оторвал буквально от сердца, зная, что я собираюсь на Камчатское сафари. Сафари так и не состоялось, а вот сегодня ружьишко пригодилось. Я загнал в магазин патроны, щедро нашпигованные картечью, и, не торопясь, пошел вдоль берега.

Поговаривали, что живности в этих местах в последние годы прибавилось. Однако помповик я взял с собой, конечно, не для охоты. Он был одним из элементов моей собственной программы безопасности. Можно было по совету Данилова таскать с собой табельный «Макаров», но я совсем не представлял себя в шортах и футболке с пистолетом в кобуре слева подмышкой. Куда же его еще? Не совать же оружие, как в дешевых голливудских боевиках, сзади за пояс. Не дай бог потеряю, тогда одним выговором не обойтись. Могут запросто и уволить. А ружье повесил на плечо и шагай себе… Все вполне естественно. Тем более, что сезон охоты уже начался. Не то, чтобы я всерьез опасался инцидентом со стороны невидимок, тем более в такой дали от города. Да еще когда сам контакт с ними, как говорится, вилами на воде писан. Но я решил-таки перестраховаться. Безопасность, прежде всего! Кроме того мне тоже передалось беспокойство шефа, да и его советами не хотелось совсем уж пренебрегать.

Озеро Светлое было около полукилометра в диаметре. Почти круглое, оно лежало в глубокой котловине среди песчаных холмов, поросших густым кустарником и обычным для наших краев смешанным лесом. Деревья почти повсеместно подступали прямо к воде. Под моими ногами шуршала невысокая редкая травка, растущая сквозь толстый мягкий ковер опавшей желто-красной хвои. Чистый, неподвижный воздух был наполнен смолистыми ароматами деревьев. Сосны, ничего не скажешь! Под ногами попадались раскрывшиеся шишки. Никогда не мог понять, куда деваются из них орехи? Наверное, это дело лап и зубов белок. Они питаются орехами из шишек. Хотя никогда не видел белок. Настрой у меня был лирический и я решил, что они тоже невидимки. А кто ест белок? Наверное, местные хищники. Что-то типа рысей. Или куниц. Хотя какие здесь рыси? Вот километров на двести севернее, где текут небольшие чистые лесные речушки и действительно полно разного зверья. Там могут быть и рыси.

Я отошел уже от лагеря довольно далеко и был почти на противоположном берегу озера. Кроме шишек и белок — невидимок здесь также имели место какие-то насекомые, типа пчел. Они сонно гудели в еще теплом воздухе, методично исследуя неизвестные мне цветы. Единственный дикий цветок, название которого я знал, как в некотором роде биолог была кашка. Невзрачный зонтичный цветок грязно-белого цвета, который, как мне однажды объяснила Ирина, кашкой, собственно говоря, не является. Как он правильно назывался, я забыл и потому с полным правом продолжал считать его кашкой.

На старой сосне метрах в десяти от меня послышался громкий шорох и, на жиденький в этих местах подлесок посыпалась кора. Я посмотрел вверх и на толстом корявом суку увидел рысь. Помяни черта… Она стояла во весь рост и, повернувшись боком, смотрела на меня. Я никогда в жизни не видел рысь в природе, тем более на дереве. Несчастных наполовину облезлых и худых кошек в городских зоопарках никогда не удавалось хорошо рассмотреть. Обычно они всегда спали в самом дальнем углу вольера. Эта же зверюга была как с рекламного буклета. Лоснящаяся пятнистая шерсть, впившиеся в сосну перламутровые когти, величина которых сделала бы честь любой пантере, и элегантно торчащие кисточки на кончиках нервно подрагивающих ушей. Около минуты мы с любопытством разглядывали друг друга, и чем дольше я смотрел на рысь, тем больше до меня доходило, какая она огромная. Коротким толстым хвостом, обликом, а самое главное размером животное больше напоминало самого настоящего живого смилодона. Саблезубого тигра плиоценового периода. Только клыков не было видно. Я шевельнулся и рысь, открыв пасть, зашипела, показав, к сожалению обычные, а не сабельные клыки. Зато какие! Потом она, перескочив на соседний сук, в последний раз оглянулась на меня и бесшумно канула в лесную чащу.