Чек за жизнь - [4]

— Бесконечный и скверный день? Когда тебе исполнится пятьдесят лет, сынок, и когда ты начнешь понимать, что жизнь имеет обыкновение заканчиваться, тогда ты начнешь ценить каждый день.

Я посмотрел на время.

— Может, мы пройдем и займем свои места?

— Занимать места? Зачем? Они и так никуда не денутся — ответил мужчина, загадочно улыбнулся, потушил сигарету ногой и ушел.

— Слава богу, этот чудик от меня отстал! Видать мозги жарой припекло, — подумал я и прошел к главному входу. Я не стал заморачиваться на том, что говорил этот странный мужчина. Все мои мысли были только об Оле. Мне казалось, что я сам начал сходить с ума. Перед тем, как зайти, я думал, позвонить ей еще раз. Я вытащил телефон из кармана, подумал и решил, что не нужно этого делать. Ведь она всячески дает мне понять, что не хочет со мной разговаривать.

Наверх — не сметь!

— Молодой человек, ваше место в девятнадцатом ряду под номером «восемь», — отвлекла меня от мыслей молоденькая симпатичная контролерша, когда я все-таки зашел. — А сегодня девятнадцатое августа. Я все думала, кому достанется это сакральное место. Понимаете, к чему я клоню? — обратилась она ко мне, напоминая о своем присутствии. — Может сегодня вам в чем-то очень повезет.

Я ничего не ответил и прошел внутрь.

Пока концерт не начался, я решил немного осмотреться. Минут, по крайней мере, двадцать в запасе точно было. Насколько мне известно, подобные мероприятия никогда во время не начинаются. Я прошелся взад и вперед, чтобы осмотреться. Это был типичный для провинции дворец досуга и культуры, насчитывавший, как я слышал, около полутора тысяч мест. Помню, три года назад, когда его реконструировали, поднялось столько шумихи вокруг него, как и сегодня вокруг этого концерта. Вестибюль был самый непримечательный. Ободранные стены с облупленной штукатуркой, ржавчина на потолке, странная люстра и наружные стены из прямых вертикальных окон. Я появился здесь впервые за столько лет существования этого концертного зала. Мне, признаться, никогда не было интересно сюда заглянуть. И сегодня зачем-то я пришел сюда.

Я ходил по вестибюлю, пока собирались слушатели, и выискивал то, за что можно было зацепиться и сказать: вот это да! Рассматривал внимательно это старое здание и ничего стоящего не обнаружил. Я уже жаждал осмотреть сам зал и еще немного пройдясь, наткнулся на двери, ведущие в него — уж очень они были респектабельные для этого здания.

«И зачем для этого старого концертного зала такие массивные входные двери, еще и с замками?» — подумал я, тщательно осматривая одну из дверей. Я постучал по дереву — мне показалось, что это настоящее дерево.

— Что вы делаете, молодой человек? — спросил охранник, неожиданно подойдя со спины. Он был огромен как круглая каменная глыба.

— Меня интересует порода дерева, — растерялся я, сообразив, что вызвал у него подозрения.

— Это дуб. Самый настоящий, — отметил он и погладил лакированную поверхность двери. — Подарок нашему концертному залу от какого-то анонимного бизнесмена. Установили совсем недавно.

— Солидный подарок, — прокомментировал я.

— И таких целых четыре. Еще две двери в западном крыле. Обошлись в миллион, — сказал он мне шепотом, слегка нагнувшись. — Спонсор — человек, должно быть добрый, но он просто болван. Такие деньги пожертвовал для какого-то балаганного заведения.

— Что же в этом такого? Человек сделал благое дело для своего города.

— Ха! Благое дело! Тоже мне благотворительность. В наше время благотворительность — это либо лицемерие, либо идиотизм.

— Лицемерие? Вы ведь сказали, что подарок был сделан анонимно?

— Да… — задумался он. — Ну, в таком случае, идиотизм.

— А почему на них установлены замки? Да еще и железные.

— Оборудование и аппаратура в зале дорогие — ответил он. — Здание, как видите, целиком из окон — практически со всех сторон. Их уже несколько раз разбивали и утаскивали все наше добро. Пришлось нанять охрану, то есть меня, и установить замки на дверях в зал.

— Теперь я понял, — ответил я, внимательно выслушав. — Вы позволите, если я немного осмотрюсь? Не бойтесь, я не злоумышленник.

— Да, пожалуйста. Только ничего руками не трогайте — ответил охранник и пошел дальше.

Я повернулся и поглядел ему вслед.

«И как таких людей берут в охранники? — думал я. — Как с таким телосложением можно оказывать какое-либо сопротивление кому-либо? Он же даже не сможет побежать. Да и как человек может допускать такое с собой?! Но ладно, бог с ним. Еще и над этим голову ломать.

Я вновь достал телефон посмотреть, нет ли пропущенных звонков от Оли. Внезапно мое внимание привлекли яркие лампочки коридора, находящегося в десяти шагах от нас. Я пошел по направлению к ним и попал в коридор. Ходили наряженные люди — вероятно артисты. На дверях висели таблички с надписью «Гримерная». Но не успел я довершить свою «прогулку», как меня с всплеском возмущений меня оттуда вывели их телохранители. На мгновения мне даже показалось, что приехала сама Мадонна. Удивительно, но даже малейший проблеск славы на людей влияет существенно.

Потом я вышел в фойе, я встал возле окна, чтобы закурить. Но увидел табличку «Не курить». Я разозлился, развернулся и пошел, куда глаза глядят, и очутился в темном коридоре, где зеленым цветом горела одна единственная табличка «выход». Именно тут я и остановился покурить, достав последнюю сигарету из пачки.