Чего стоит Париж? - [81]

– Спасибо тебе, почтеннейший, – небрежно кивнул я, вскакивая в седло. – Уж и не знаю, как тебя благодарить.

– О, что вы, что вы! – замахал руками трактирщик. – Вот разве вы из своей Богемии пришлете мне бочку-другую вашего знаменитого пива…

– Ну да, конечно! – стараясь скрыть недоумение, согласился я. – Как только доберусь до Богемии, тотчас же вышлю. Но, поехали!

– Понимаете, ландскнехты тут заезжают… – уже вслед нам кричал хозяин. – Требуют…

– Лис! – окликнул я адъютанта, сменившего Мано на козлах дорожного возка. – Ответь мне, пожалуйста, откуда вдруг взялась Богемия?

– Ну-у-у, понимаешь, – нараспев начал Рейнар, – лет триста с гаком тому назад жил такой король Отокар. Вот он ее и основал.

– Лис!!

– А ты шо, имеешь в виду геологическую складчатость? Ну тут, извини, я не знаю. Могу запросить. – Он ткнул пальцем в проплывающие по небу облака.

– Шевалье! – возмутился я.

Моему напарнику явно нравилось дразнить собрата притворной простоватостью.

– Да ну, расслабься, – видя мое негодование, ухмыльнулся он. – Я напел песен, шо ты король Богемии и Баккардии Флоризель, инкогнито путешествуешь по Франции для поправления своего здоровья и ухудшения оного у встречного хамья. Сейчас пробираешься на коронацию дорогого кузена в Реймс. Всех-то делов!

– Хм, – задумчиво бросил я. – Кажется, Флоризель это прозвище одного английского короля…

– Верно. Точнее, не короля, а принца. Так звали Георга IV, когда он был еще молод и увивался за одной актриской. Ну, помнишь, Мэри Робинсон из Друри-лейн. Мы когда от Пугачева с посольством к Георгу ездили, у тебя с ней амуры на литературной почве случились?

– Не помню, – угрюмо ответил я.

– Печально, – вздохнул Рейнар. – Я уж было понадеялся.

– Нет, дети мои. – Брат Адриэн, по-прежнему восседавший на передке возка, точно очнувшись от дремоты, возгласил тему утренней проповеди. – Что бы вы там ни говорили, пиво – варварский напиток. Конечно, для тех, кто не может есть хлеб своими зубами, оно служит единственным спасением. Но скажите мне, можно ли, пребывая в добром здравии и полном уме, предпочесть сей напиток доброму виноградному вину?

– Тю! Вон наш король вроде как и с умом в ссоре, а пиво все равно не пьет. А то еще вот, – радостно начал Лис, увлеченный темой предстоящей беседы. – Слышали историю? Один мужик покупал пиво и ходил выливать его сразу в нужник, Когда его спросили, шо это он такое вытворяет, он ответил: «Не хочу, – говорит, – быть посредником».

Брат Адриэн невольно прыснул, дослушав до конца речь моего друга.

– Что ж, сему достойному мужу нельзя отказать в благоразумии и известной философичности мышления. Но вино! Вы только посмотрите вокруг, поглядите на окружающие нас виноградники! Как складно и как правильно они устроены. Недаром же мудрые предстоятели Церкви еще в давние времена распорядились выращивать виноград и давить его сок в монастырских обителях для услаждения братии и прославления мудрости Господней. Вы поглядите на эти прямые линии виноградных лоз! Не есть ли их совершенство яркое свидетельство принятия человеком воли Божьей и следования путем, предначертанным милостью Господа нашего. Ведь что есть вино, как не напиток, дарованный нам Господом в исцеление от многих скорбей.

– Верно, – поддакнул Лис. – Оно вообще лечит от всех болезней, кроме алкоголизма. Особенно самогон. Вот если взять хорошую пшеницу, а лучше буряк [30] …

– Стыдитесь, сын мой. Виноград – дар Божий. И человек, изо дня в день ухаживающий за плодоносной лозой, своим деянием развивает то, что уже дано от Бога, чтобы слитая воедино воля Предвечного Творца и человека породила наконец напиток, радующий кровь и согревающий сердце. Растение же, о коем говорите вы, растет под землей, а стало быть, в силе его есть частица мощи врага рода человеческого.

– Вот это, падре, вы загнули! – Лис озадаченно поскреб затылок. – Хотя нет, погодите, погодите! Туземцам будете извилины править. Мы ж буряк из земли выдергиваем, прежде чем до нужного вида довести. Так?

– Верно, сын мой.

– А до того он торчал под землей, и черти, если верить вам, буквально сжимали его в своих объятиях. Ежели так, то когда мы сей злак, как вы выражаетесь, наверх дергаем, шо мы делаем? Буквально заставляем чертей корчиться в судорогах, рыдать от разлуки и бить себя копытами в грудь, вырывая при этом себе шерсть… Не, шерсть копытами вырывать неудобно. Они ее выкусывают. Мы обездолили преисподнюю!! Это высокий акт гражданской борьбы с засильем сил мрака…

Я чуть приотстал, поскольку спор между любителем вина и профессионалом самогона приобретал формы словесной дуэли, присутствие непосвященных при их жарком споре было излишним. Меня радовало уже то, что, невзирая на всевозрастающую температуру баталии, Лис умудрялся весьма ловко править возком, стараясь объезжать рытвины и ухабы, чтобы не тревожить сон наших спутниц. Возок катился, чуть подпрыгивая на неровностях колеи. Спорщики приводили друг другу все новые и новые доводы. Виноградари, по обе стороны складывавшие в свои большущие корзины тяжелые кисти того самого пино-нуар, запах которого будоражил меня в ночи, были заняты своим делом, и заботы ближнего не занимали ровным счетом ничьего внимания.