Чего боятся женщины - [7]

— Здорово!

— Ага!

Повисла пауза. Похоже, вежливая беседа о погоде себя исчерпала.

— Рик там далеко?

— Сейчас позову. Рад был тебя слышать.

— Я тоже. Увидимся в выходные.

Трубка стукнулась о стол. Через пару секунд послышался голос Рика:

— Привет! Что стряслось?

Он был немного удивлен, но удивлен приятно. Келли не часто баловала его звонками на работу.

— Слушай, я вчера ждала посылку, — начала она. — Ты ее, случайно, не видел? Я звонила на почту. Там сказали, что посылку оставили на пороге. В ней книги… Позарез нужно ее отыскать.

Келли с облегчением вздохнула. Голос, кажется, звучал почти нормально, слезы больше не наворачивались на глаза. Ей совершенно не хотелось врать Рику, но иного выхода, увы, не было.

— Нет, я ничего такого не видел.

— Может, кто-нибудь приходил? Или бродил возле дома?

— Да нет… Позвони еще разок на почту. Наверняка они перепутали адрес.

— Так и сделаю, — пообещала Келли.

Ясно. Тот, кто положил записку у дверей, постарался остаться незамеченным. Впрочем, он мог и не особенно стараться. В округе настолько тихо, что ни взрослые, ни дети ни в чем бы не заподозрили незнакомца. Просто удивительно, до чего люди доверчивы.

— Придешь сегодня на ужин? Я цыпленка пожарю. Жареный цыпленок — любимое блюдо Анны. Надо загладить вину перед дочерью.

— Боюсь, не получится. Я хотел поехать к себе, еще ведь собраться надо.

— Ладно, — кивнула Келли. — Тогда завтра. Она изо всех сил старалась скрыть разочарование.

— Тоже не получится. Я с утра улетаю.

— Так я… — Келли осеклась.

— Что?

— Да ничего.

Келли чуть было не сказала, что они теперь не увидятся до самого его приезда, но вовремя взяла себя в руки. Не стоит валить на Рика еще и это. Сама она не слишком часто общалась с родителями.

— Ну что ж, — протянул Рик, — пойду работать.

— Ладно. Если до твоего отъезда не созвонимся, приятного перелета.

— Спасибо. Я, как доберусь, сразу же тебе сообщу.

— Ты не мог бы… Не мог бы дать номер твоих родителей? Так, на всякий случай.

К лицу прилила кровь. Келли покраснела. Она не любила совать нос в чужие дела. Еще больше она не любила просить.

— Я сам буду тебе звонить, — мягко ответил Рик.

Она повесила трубку и в изнеможении рухнула на кровать. Стало только хуже.

По улице проехала машина. Мотор протарахтел за окнами и смолк за поворотом. Келли с трудом встала и побрела в ванную. Там стянула ночную рубашку, бросила ее на пол и, обнаженная, уставилась на собственное отражение в высоком зеркале.

Кожа — бледная до прозрачности, тело — гибкое и стройное, грудь — небольшая и крепкая. В детстве Келли занималась балетом. У нее были способности. К тому же в балетном классе девочку видели. Вот об этом она никому не говорила, даже сестре. Иногда у нее появлялось ощущение, что она невидимка. Келли искала выход, изо всех сил старалась стать более осязаемой. Она желала принадлежать этому миру. Когда девочке исполнилось девять, ее утвердили на главную роль в весеннем спектакле.

Все было идеально. Все было именно так, как она себе представляла. Келли плыла по сцене в луче прожектора, и все взгляды из бархатной глубины зала были устремлены на нее. Только потом, когда опустился занавес, девочка поняла, что ничего не изменилось. Сестра и родители обнимали ее, что-то говорили, а она — таяла. Растворялась в воздухе. Келли поверить не могла. Ее обманули! Предали! Этот вечер должен был перевернуть ее жизнь!

После того представления девочка бросила балет.

Родители уговаривали ее вернуться.

— Тебе же нравится танцевать! — повторяли они.

Родители не понимали упрямства дочери, но им пришлось уступить.

Келли всегда носила одежду с длинным рукавом, поэтому руки ее сравнялись по белизне с плоским животом. Повинуясь внезапному порыву, женщина вытянула руки и внимательно оглядела их. На атласной коже выступали бледные рубцы — от запястья до локтя. Их было много. Очень много.

Вот — реальность. Это — было. Это — не сон.

Когда Келли впервые оказалась в постели с Риком, он вопросительно посмотрел на шрамы, хотя спросить не осмелился.

— Память о плохих временах, — пояснила тогда Келли.

Это было четыре месяца назад. Рик так и не стал выспрашивать.

А теперь… Теперь прошлое вернулось. Прошлое оживало на изуродованных руках. Шрамы были памятью о другой жизни, историей, высеченной во плоти.

* * *

Мелани Уайт вернулась на работу после пяти, открыла шкаф и попыталась запихнуть в него сумки с покупками. Сумок было много — пять или шесть. Шкаф скрипнул, но все же закрылся. За день она умудрилась потратить несколько тысяч долларов. Что ж, она это заслужила.

Всего несколько часов назад Мелани сидела в федеральном суде и с трепетом ждала решения судьи Рэндольфа Льюиса. Рядом с ней сидел Том Мид, старший партнер фирмы. Внимание обоих было приковано к Льюису.

Судья поднял голову и заговорил. С первых же слов стало ясно, что симпатизирует он истцам. Он рассуждал о разрушенных жизнях и обманутых надеждах, о доверии и предательстве. Мелани плотно сжала губы, стараясь не выдать волнения.

Льюис замолчал, а потом продолжил:

— Тем не менее банк «Юнайтед» не несет ответственности за потери истцов. Банк давал ссуды компании Леверетта, а та, в свою очередь, уже обманывала клиентов. Иск к банку отклонен.