Чеченский детектив. Ментовская правда о кавказской войне - [46]

— Пиво молоко мента!

Бес расплылся в улыбке, махнул рукой и откинулся на спинку сиденья.

— А пленные, которых меняли, как у «духов» оказывались? — продолжил Катаев тему.

— Да идиоты в основном! — ответил Сергей, — Из шестерых, ну, двоих я не через Сулеймана менял, только один с «боевого» попал. «Чехи» колонну обстреляли, он с «брони» слетел, его и прибрали… А остальные… — он в сердцах махнул рукой, — двое нажрались, баб по Гудеру пошли искать. Другой на посту уснул, ещё двое, ночью, в жопу пьяные, по-моему в Назрани, за бухлом попёрлись… Вроде, кого-то из них «чехи» поломали сильно…

— В общем, полное отсутствие дисциплины и соблюдения мер личной безопасности, — официальным тоном за него закончил Катаев.

Подъезжая к Грозному, около одного из блокпостов, Рябинин заметил в стороне от дороги, курившийся дымок мангала. Съехав на обочину, он остановил машину напротив хозяйства шашлычника.

— Эй, кишкоблуд! Приехали! — крикнул Катаев Бесу.

Тот, выпрыгнув со своего места, пошагал за Рябининым к палатке, а Долгов и Катаев, оставшись, расстелили на капоте УАЗа несколько листов ещё вологодских газет. После недолгих переговоров, шашлычник поменял четыре порции шашлыка на две канистры бензина, излишки которого присутствовали в баке. Чтобы господа офицеры не портили себе аппетит перед трапезой, услужливый торгаш сам отсосал бензин из бака в канистры. Через шланг, естественно. Бес попытался в эту цену впихнуть ещё пару пива, но продавец был непреклонен. В конце концов, Бескудников плюнул и, купив живительной влаги за свои деньги, присоединился к, расправляющимся с горячим мясом, друзьям.

— Парни, давайте не затягивать, мне в контору надо. Я же ещё и дежурю сегодня, — вспомнил Костя, глядя на вползающее в зенит солнце, — а то Тара за меня горбатится.

— Ничего Тара не переломится, ему лишний раз полезно поработать, — оторвав бутылку от губ, сказа Бес, — молодой он ещё, вся служба впереди…

* * *

— А Катай где? — зашедший на кухню, где шла игра в карты, удивлённо спросил Серёга Капустин. Одет он был по форме, в руках держал бронежилет.

— Я за него… — с интонацией Шурика из «Операции Ы», не оборачиваясь, ответил Таричев.

— Не, в натуре, где он? — надев броник через голову, Серёга подтягивал крепления.

— Я тебе и говорю, — Таричев, перекинул ногу через лавку, разворачиваясь от стола, — он отъехал, я заменил…

— Понятно… Тогда собирайся, на Жидовке «жмура» какого-то в форме «инженерка» обнаружила… Мобовцы уже загрузились нас ждут…

— Была лучшая комбинация, — Саша бросил карты на стол, — играйте, я погнал…

Через пять минут опера подошли к зданию комендатуры. Капустин зашёл внутрь, отметиться в дежурке, а Таричев двинул к УАЗу, около которого, попинывая колёса, маялся лёгким похмельем, Юра Окунев.

— Ты опять работаешь, Окунь? — весело приветствовал его Саша.

— Да заколебали, отоспаться не дают, будто водил больше нету, — сплюнул в пыль Юра, — чего там опять? Не в курсе?

— Жмура какого-то нашли… Подъедем, минут пять тусанёмся… Если не «федерал» или мент уедем сразу, пусть местные работают…

Из-за жилого порпуса выехала омоновская «буханка». С переднего пассажирского места спрыгнул Зомби. Остальные бойцы огневого прикрытия остались в машине.

— Чего там? — здороваясь с Юрой и Сашей, спросил омоновец.

Таричев повторился про труп на «Жидовке», так назывался небольшой пятачок в конце Садовой, в обиходе, кстати, называемой Фугасной. Из дежурки вышел Капустин, за ним появились два мобовца: Рома Крылов и Валера Попов. Поняв по их решительным походкам, что ехать, всё-таки, придётся, Юра Окунев, матюгнувшись, полез за руль. Капустин, поздоровавшись с Зомби, сообщил для всех:

— Едем через четырнадцатый блок, на Садовую… Местные скоро будут, они где-то в городе на другом происшествии. «Инженерка» «жмура» осмотрела, без сюрпризов. Прошла дальше, там вроде БТР остался нас ждать.

— Ну, тогда поехали, — Таричев, ближе всех стоящий к переднему пассажирскому месту, открыл дверцу и полез в салон.

Зомби ушёл к своим, Капустин и Крылов залезли в задний отсек, на страховку, Валера уселся за Таричевым.

Первым номером, как обычно, пошёл УАЗ опергруппы, за ним «буханка» ОМОНа.

— Ты по городу ориентируешься? — повернулся Окунев к Таричеву, когда машина, преодолев лабиринт «змейки», выползла на дорогу.

— Так себе… — Саня неопределённо махнул рукой, — четырнадцатый блок на Жуковского вроде, значит налево сейчас.

— Да знаю я… Просто, вдруг там, где плутать придётся, — Юра, покручивая баранку, объезжал выбоины на дороге.

Выскочили на улицу Жуковского, прямая и длинная, она утыкалась в четырнадцатый блок, который был последним бастионом перед беспредельными микрорайонами с печально известными улицами Тухачевского, Косиора, Дудаева.

Слева от мчащихся УАЗов, летели заборы и частные дома. Именно к левой стороне, почти как в Англии, зная, что около домов подрывать не будут, и старался держаться Окунев, пользуясь пустынностью проезжей части.

Справа же, практически во всю длину улицы, тянулся, заросший сорной травой, избитый снарядами и деформированный гусеницами, пустырь, метров в сто-стопятьдесят шириной, образуя открытое пространство от улицы Жуковского до «олимпийского» района. Пяти-и девятиэтажные дома этого района, находясь на краю пустыря, образовывали сплошную параллель прямому отрезку проезжему участку улицы Жуковского.