Чеченские лабиринты. Устами журналистов. Книга 1 - [127]

— Некому, — согласился Москаленко, — нужен своеобразный «нюрнбергский» процесс. Ведь наши предки основывали Грозный. И расплату за позорную бойню кто-то должен же понести…

— Разве мы скоты? — взволнованно произнес вслух Семен Игнатьевич и как-то невольно дернул головой, словно кого-то хотел боднуть.

Лозовский походил по комнате. Наконец привалился к подоконнику, словно повис на нем, и стоял как мертвый.

Лозовский долго смотрел окаменелым взглядом в одну точку. Он холодно и монотонно шептал:

— Неужто мы, мужики, будем хладнокровно взирать на глумления нелюдей над людьми?

Лидия Игнатьевна появилась перед ними тихо, спокойно:

— Что приуныли, дружки?

И когда Иван Михайлович со старческим придыхом объяснил, что его тошнит от бесконечного дождя унижений, в изобилии пролившегося на страну, Лидия Игнатьевна отошла в сторону и недоуменно всплеснула руками:

— А кто вас заставил совать нос в заросли чеченского одичанья?! Сотый раз я тебе повторяю Михалыч, брось задуривать себя неуместным чтивом!..

— Ладно, не трещи на ухо, Лидусенька. Не мешай ветеранам хоть на кухне осуждать кремлевцев за истребление живых. Давно известно: нерасторжима связь мертвых, и живых…

Он не договорил, кисло улыбнулся, откинулся на спинку стула.

— Ты, я вижу, намерена нас бомбить, как Грачев Грозный, чтобы разразился в наших отношениях холодный ливень, — Москаленко насупился.

Через минуту он что-то уже усердно читал Лозовскому. Жена ему не мешала.

Марина Катышева в «Гудке» за 26 октября 1996 года поразила читателей своей откровенностью в статье «Стервятники на пепелище»:

«Чеченская трагедия, густо замешанная на крови, грязи и лжи, высветила наряду со множеством других карди-наявную проблему бытия современной России — вопрос о ее территориальной целостности и государственной безопасности. При всем различии оценок и мнений в них четко просматривалась качественно новая постчеченская ситуация, в которой отгремевший вооруженный конфликт занимал уже не центральное место, а рассматривался как стартовая позиция для выхода на более широкую, на сей раз геополитическую проблему — быть России иль не быть.

«Империя должна умереть, и первый камень на ее могилу положит Чеченская республика Ичкерия», — наверное, этими словами одного из выступавших можно сформулировать основную мысль и направленность Всемирного конгресса чеченских диаспор, прошедшего в Одессе.

Посланцы почти из двадцати стран мира вместе с представителями украинских националистических организаций обсуждали стратегию и тактику дальнейшей борьбы с «русским империализмом». Обсуждали спокойно и открыто, не беря в голову реакцию, которая может последовать из Москвы: они были абсолютно уверены, что никакой реакции не последует.

Агрессивный, откровенно подстрекательский характер носили выступления. Один из ораторов, например, призывал: «Хочу напомнить вам слова выдающегося украинского ученого и политика: свободной Украина станет не с освобождением Киева, а с разрушением Москвы и Петербурга. Перефразируя, скажу: Чечня станет по-настоящему свободной не с освобождения Грозного, а с освобождением Казани, Махачкалы, Уфы, Якутска, Назрани — с полным развалом Российской империи…»

В унисон звучали речи других участников конгресса: «…Бескомпромиссная борьба с Россией — это единственный путь… Будьте начеку. Держите оружие в руках день и ночь… Самая последняя умирающая империя находится в агонии, и первый удар ей нанес наш чеченский народ…»

И это не пустые слова. За ними стоят и дела. Такие претензии оформлены в ряде секретных документов сепаратистов, их наличие подтверждалось оперативными данными. Более того, одесский конгресс чеченцев, выдвинув идею выдворения России с Кавказа, дополняя эту идею принципом запирания каспийских ворот — то есть отсечения от России ряда территорий Поволжья.

Будем ли мы и дальше относиться к этим претензиям с позиции миролюбивости и всетерпения? Если да, то речь идет о капитуляции перед лицом сил, стремящегося к планомерной ликвидации Российского государства, а вовсе не о межнациональном мире.

Достоверную, подтверждающую эти слова информацию, собранную и обобщенную московским Институтом оборонных исследований, озвучил на международной научно-практической конференции «Северный Кавказ и безопасность России» директор этого института Суриков. Отмечая наличие в чеченском конфликте как внутренних, российских, так и внешних, международных, аспектов, он, в частности, рассказал следующее:

«Не секрет, что сама так называемая чеченская революция 91-го года экспортирована в Чечню из России, из Москвы. Не секрет, что за годы существования в Чечне так называемой криминальной республики, до ввода войск, бюджет независимой Чечни на 60–70 процентов формировался из российской казны. Не секрет, что в 9294 годах только российской нефти было в Чечню перекачено, по различным данным, от 15 до 20 миллионов тонн.

И после ввода войск ситуация существенно не изменилась: что стоят триллионы рублей, направленные на так называемое, «восстановление экономики» Чечни, а по сути, разворованные! Не секрет, что фактически незаконные вооруженные формирования вооружались и финансировались прежде всего с территории России.