Чеченские и ингушские народные сказки - [8]
И побежал прочь. Бежал-бежал и заметил на поляне вола. «Сейчас я наемся досыта, — обрадовался волк. — Вол не будет лягаться, как конь. Да и подков у него нет». Притворился, что еле-еле бредёт, и приблизился к волу.
— С возвращением тебя, волк-паломник! Теперь-то мы будем дружно жить! — приветствовал вол старого волка.
— Что ты, что ты, не дошёл я до святых мест, сил не хватило. Решил вернуться в родные края, чтобы не умереть на чужбине. Заберусь в чащу и отдам душу аллаху. Дай обниму тебя на прощание, — запричитал волк.
Смекнул вол, что задумал волк. «Знаю я твои объятия!» —сказал он про себя. Но виду не подал, притворился растроганным:
— Долго я тебя вспоминать буду. И вправду, надо нам попрощаться. Но сначала окажи мне последнюю услугу. На рогах у меня обрывок верёвки висит, в глаза лезет, за деревья цепляется. Отвяжи, пожалуйста, верёвку. Кто мне развяжет её, когда тебя не будет?
«От того, что я отвяжу верёвку, я ничего не потеряю. Даже для меня лучше: зачем верёвку жевать, когда я могу мяса вдоволь наесться?» — подумал старый волк и сказал:
— Нагни голову, я отвяжу верёвку.
Вол нагнул голову, но только волк подошёл — он изо всей силы ударил его рогами. Волк кубарем отлетел в кусты.
— Куда же ты отбежал? — сказал вол. — Неужто я задел тебя? Хорошо, я буду поосторожнее. Подойди, отвяжи верёвку.
А волк ему в ответ:
— Нет уж, не стану отвязывать. Мои предки этим не занимались. Я скорее в Мекку пойду, чем соглашусь подойти к твоим рогам.
И побежал прочь. Бежал-бежал, пока не оказался на опушке. Смотрит — ишак на лугу пасётся. «Вот мой обед, — обрадовался волк. — Ишаку нечем бодаться. Да и глуп он, ничего не заподозрит». Притворился волк, что едва ноги волочит, и подошёл к ишаку поближе.
— С возвращением тебя, волк-паломник! Теперь-то мы будем дружно жить! — приветствовал ишак старого волка.
— Что ты, что ты, не дошёл я до святых мест, сил не хватило. Решил вернуться в родные края, чтобы не умереть на чужбине. Заберусь в чащу и отдам душу аллаху. Дай обниму тебя на прощание, ведь не увидимся больше, — запричитал волк.
Стало ишаку жалко волка. Но на всякий случай он решил держаться поосторожнее.
— Долго я по тебе грустить буду, — ответил он волку. — Но когда прощаются друзья, тот, который остаётся, должен спеть песню. Позволь мне забраться на пригорок и спеть прощальную песню.
«От того, что он песню споёт, я ничего не потеряю», — подумал волк и сказал:
— Раз между друзьями так принято — спой свою песню. Только пусть она будет покороче: силы меня оставляют. Боюсь, не дослушаю до конца.
Ишак забрался на пригорок и заревел во всю мочь:
— Иа! Иа! Иа!
А неподалёку, в долине, раскинулся аул. Люди услышали, что вдруг ишак заревел, и поняли: с ним что-то случилось. Взяли ружья и побежали к нему.
Ишак перестал кричать и спрашивает у волка:
— Вот и кончилась моя прощальная песня. Понравилась она тебе?
А волк уже заметил людей и ответил так:
— Видно, не одному мне понравилась твоя песня, но и тем людям, которые бегут сюда. А может быть, они прослышали о моём возвращении и спешат повидаться со мной? Тогда… — Но договорить он не успел.
Раздался выстрел, и волк упал.
Щедрость муллы
— Зачем ты зурну таскаешь с собой?
— Как — зачем? — обиделся чёрт. — Чтобы играть на ней, когда мулла подаст милостыню бедным.
— И часто тебе играть приходится?
Чёрт ответил:
— То-то и беда, что не приходилось. Живу я лет девятьсот, а сыграть на зурне так и не удаётся.
Пастух и жадный мулла
Пришёл пастух к мулле и говорит:
— У меня подохла любимая собака. Нельзя ли её на кладбище похоронить?
Мулла возмутился:
— Разве можно кладбище осквернять? Уходи прочь, не стану я Коран нарушать!
Пастух притворился, что опечален, и сказал мулле:
— Жаль, что Коран этого не разрешает. Собака мне верным другом была, стадо от волков оберегала. Я дал клятву, что, когда хоронить её буду, пожертвую самого лучшего барана. Нельзя ли в Коране хоть какую-нибудь тропинку найти, чтобы пронести собаку на кладбище?
Мулла решил, что пастух готов ему барана пожертвовать. И глаза его загорелись. Он сказал:
— Что же ты сразу не объяснил, что говоришь об овчарке! Я подумал — речь идёт о дворняжке простой. А для овчарки, да ещё такой заслуженной, не то что тропинка — широкая дорога в Коране отыщется. Не беспокойся, похороним собаку на кладбище. И не только похороним, но и камень с надписью священной поставим.
Пастух просиял:
— Спасибо тебе, добрый мулла, очень ты меня обрадовал! Я сейчас же пойду, выберу лучшего барана и пожертвую бедной вдове и её детям!
Мулла понял, что не видать ему барана, и завопил:
— Нет в Коране тропинки для твоей собаки! Была одна — та самая, по которой ты ко мне пришёл, да и она бурьяном заросла. Пусть тебе её отыщут дети вдовы.
— Успокойся, — ответил пастух, — собака моя жива-здоровёхонька. Я только хотел проверить тебя. Отныне я знаю, что ради выгоды своей ты любую тропинку в Коране отыщешь.
