Чеченская конная дивизия. - [7]
Невероятные лишения и страдания испытывали мы от зноя и отсутствия воды, которая за все семь дней пути попадалась нам только два раза. Громадной, нескончаемой колонной следовал за дивизией обоз с водой на верблюдах, но, конечно, не мог утолить жажду людей и лошадей дивизии: вода отпускалась аптекарскими дозами; начались падеж лошадей и желудочные заболевания среди всадников. Нужно было торопиться выбраться из этой мертвой пустыни: всякая лишняя дневка только ухудшала и усугубляла положение. Дивизия двигалась днем, сжигаемая солнцем, и однажды даже ночью, при свете луны, держа направление прямо по компасу. На походе днем останавливались главным образом для кормежки лошадей, если где-нибудь находили выжженную солнцем траву. На ночь останавливались прямо в песках, выставляя круговое охранение.
На седьмой день похода, то есть 5 июня к вечеру, опрокинув без особого труда красные заслоны, мы, полуизнуренные, подошли к деревне Терновская и Благодатная, разбросанным на берегу громадного озера. Надо было видеть ликование людей, увидавших наконец воду после семи дней такого перехода; лошади тоже повеселели, предвкушая обильный водопой, купанье и прекрасное пастбище.
Почти одновременно с нами из города Кизляра, через степи по большому тракту подошла дивизия терских казаков[15] под начальством генерала Каленина[16]. Это были чудные полки, сохранившиеся, несмотря на революцию, со времени Великой войны: 6 сотен Сунженско-Владикавказского казачьего полка и 8 сотен 1-го и 2-го Кизляро-Гребенского казполков, при 6-й и 8-й Терских конных батареях. Всем собравшимся теперь сводным отрядом вступил в командование молодой и энергичный генерал Драценко[17].
На походе генерал Ревишин, начальник Чеченской конной дивизии, просил меня временно принять команду ординарцев, что являлось своего рода личным конвоем начальника дивизии. Команда эта состояла из 43 по преимуществу русских добровольцев — солдат, урожденцев Ставропольской губернии; все это были молодцы, по большей части служившие в партизанских и разведывательных командах в Великую войну; ротмистр Феденко-Проценко начал временно исполнять обязанности начальника службы связи при штабе дивизии.
6 июня в 5 часов утра весь громадный бивуак ожил; где-то далеко переливаясь в свежем утреннем воздухе, несся сигнал кавалерийской трубы. У озера спешно шел водопой и, полчаса спустя, ровными прямоугольниками строились резервные колонны полков; в интервалах встали конные батареи. Со всех сторон слышно веселое ржание коней, все бодры, веселы от сознания, что степи уже пройдены, они позади, впереди неизвестность, но уверенность в себе при виде столь внушительного конного отряда. Проходит еще немного времени, раздается команда «шашки вон слушай»… и затем — «господа офицеры»... на широком галопе проносится начальство, здороваясь с полками.
По окончании объезда Сунженско-Владикавказский полк, назначенный в авангард, выступает на северо-восток, беря направление вдоль главного тракта на деревню Оленчевка, где, по сведениям разведки, сосредоточились крупные силы красных, пехота с артиллерией и 7-я красная кавалерийская дивизия. В главных силах идут 1-й и 2-й Кизляро-Гребенской казачьи полки, 6-я и 8-я батарея и три полка Чеченской конной дивизии.
Первые верст десять наша громадная, на много верст растянутая колонна двигалась беспрепятственно, но час-полтора спустя у казаков в авангарде началась перестрелка. 6-я конная батарея, огибая походную колонну прямо слева по пескам, карьером вылетела на позицию и открыла беглый огонь по деревне Оленчевка. Голова колонны главных сил, дойдя до бугров, остановилась. Начальник дивизии приказал мне с ординарцами следовать за ним и, обгоняя казаков, галопом пошел в авангард. Четыре сотни сунженцев уже спешились и выведены были на вершину бугров, откуда по склонам цепью, под прикрытием огня конной батареи, повели наступление на деревню. Две сотни авангарда в конном строю стали уступом за правым флангом. Красные развили сильный огонь, но снаряды их рвались высоко — «журавлями», не причиняя нам большого вреда, от ружейного же огня мы были укрыты мертвым пространством.
Обстановка к этому времени начала понемногу вырисовываться: деревня Оленчевка занята крупными силами при 6—8 орудиях и множеством пулеметов впереди деревни, шагах в 200, имелась одна, а может быть, и две линии неглубоких окопов. На флангах заметно крупное сосредоточение конницы, причем на правом фланге она то и дело старается выиграть наш фланг. Находясь на наблюдательном пункте при авангарде, я отчетливо видел атаку красной конницы: незаметно обойдя нас слева, она, развернув 4 эскадрона, пыталась ударить по колонне главных сил, но командор бригады генерал О’Рем не растерялся и бросил в атаку навстречу им 3-й Чеченский конный полк, который лихо на кapьepе вынесся из колонны и развернулся. Красные, не приняв удара, повернули и скрылись в степи.
Красные упорно держались в деревне и перед ней, развивая страшный огонь; казаки окопались и не могли продвигаться, то и дело из цепи выносили убитых и раненых казаков.
В это время шло подтягивание главных сил для занятия наивыгоднейшей позиции для общей атаки. Бугры и складки местности сильно облегчали маневрирование, образуя повсюду мертвые пространства. Авангард, усиленный пулеметами различных полков, вел упорный и безрезультатный бой уже в продолжение нескольких часов, впитывая в себя для усиления все новые сотни и эскадроны. Около 3-х часов дня на место боя прибыл командующий всей Астраханской операцией генерал Драценко, и вскоре последовало следующее распоряжение: 1-му и 3-му Чеченским конным полкам, 1-му и 2-му Кизляро-Гребенским полкам, под общим начальством генерала Ревишина атаковать деревню Оленчевку, имея заданием разбить противника и отрезать ему возможность отхода на деревню Промысловое, дорога на которую прикрывалась красной конницей при двух броневиках; кроме того, местами, по сведениям, имелись небольшие окопы с пулеметами. 2-й Чеченский конный полк оставался в резерве начальника дивизии.
Фамилия Чемберлен известна у нас почти всем благодаря популярному в 1920-е годы флешмобу «Наш ответ Чемберлену!», ставшему поговоркой (кому и за что требовался ответ, читатель узнает по ходу повествования). В книге речь идет о младшем из знаменитой династии Чемберленов — Невилле (1869–1940), которому удалось взойти на вершину власти Британской империи — стать премьер-министром. Именно этот Чемберлен, получивший прозвище «Джентльмен с зонтиком», трижды летал к Гитлеру в сентябре 1938 года и по сути убедил его подписать Мюнхенское соглашение, полагая при этом, что гарантирует «мир для нашего поколения».
Константин Петрович Победоносцев — один из самых влиятельных чиновников в российской истории. Наставник двух царей и автор многих высочайших манифестов четверть века определял церковную политику и преследовал инаковерие, авторитетно высказывался о методах воспитания и способах ведения войны, давал рекомендации по поддержанию курса рубля и композиции художественных произведений. Занимая высокие посты, он ненавидел бюрократическую систему. Победоносцев имел мрачную репутацию душителя свободы, при этом к нему шел поток обращений не только единомышленников, но и оппонентов, убежденных в его бескорыстности и беспристрастии.
Заговоры против императоров, тиранов, правителей государств — это одна из самых драматических и кровавых страниц мировой истории. Итальянский писатель Антонио Грациози сделал уникальную попытку собрать воедино самые известные и поражающие своей жестокостью и вероломностью заговоры. Кто прав, а кто виноват в этих смертоносных поединках, на чьей стороне суд истории: жертвы или убийцы? Вот вопросы, на которые пытается дать ответ автор. Книга, словно богатое ожерелье, щедро усыпана массой исторических фактов, наблюдений, событий. Нет сомнений, что она доставит огромное удовольствие всем любителям истории, невероятных приключений и просто острых ощущений.
Мемуары известного ученого, преподавателя Ленинградского университета, профессора, доктора химических наук Татьяны Алексеевны Фаворской (1890–1986) — живая летопись замечательной русской семьи, в которой отразились разные эпохи российской истории с конца XIX до середины XX века. Судьба семейства Фаворских неразрывно связана с историей Санкт-Петербургского университета. Центральной фигурой повествования является отец Т. А. Фаворской — знаменитый химик, академик, профессор Петербургского (Петроградского, Ленинградского) университета Алексей Евграфович Фаворский (1860–1945), вошедший в пантеон выдающихся русских ученых-химиков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Оценки личности и деятельности Феликса Дзержинского до сих пор вызывают много споров: от «рыцаря революции», «солдата великих боёв», «борца за народное дело» до «апостола террора», «кровожадного льва революции», «палача и душителя свободы». Он был одним из ярких представителей плеяды пламенных революционеров, «ленинской гвардии» — жесткий, принципиальный, бес— компромиссный и беспощадный к врагам социалистической революции. Как случилось, что Дзержинский, занимавший ключевые посты в правительстве Советской России, не имел даже аттестата об образовании? Как относился Железный Феликс к женщинам? Почему ревнитель революционной законности в дни «красного террора» единолично решал судьбы многих людей без суда и следствия, не испытывая при этом ни жалости, ни снисхождения к политическим противникам? Какова истинная причина скоропостижной кончины Феликса Дзержинского? Ответы на эти и многие другие вопросы читатель найдет в книге.