Чеченская конная дивизия. - [4]
Ровно в 12 часов дня назначена была атака гвардейских частей. По телефону из штабов происходила проверка часов начальников боевых участков, согласующих таким образом одновременность атаки. Стрелка часов медленно подходила к полудню. Огонь, как будто на мгновение затихший, вдруг с новой силой обрушился на противника. Перед глазами, совсем близко, из окопов, засыпаемых градом неприятельских снарядов, выходит беглым шагом густая цепь преображенцев. Одновременно сбоку появляется и другая цепь щегольски одетых красавцев, почти саженного роста. Перебежками подходят резервы. Черный дым множества разрывов заволакивает позиции противника. Немцы не выдерживают и начинают отходить...
Русская пешая гвардия после ряда атак, взяв несколько укрепленных позиций, большое количество пленных и орудий, остановилась, истекая кровью. Большинство полков понесло потери более 50% состава. Доблесть лучших полков Российской армии, и та имела предел. Полки пешей гвардии гибли, соперничая друг перед другом своей храбростью, но и они не могли под губительным неприятельским огнем преодолеть Стоходские болота и взять в лоб Ковель[6].
Гвардейская конница, подведенная тем временем непосредственно к линии фронта, стояла наготове броситься преследовать разбитого противника. Наш полк, а с ним, кажется, и вся дивизия, в эти роковые для пешей гвардии дни по тревоге был вызван на участок 3-й гвардейской дивизии. Весь бивуак сразу опустел. В темноте ночи, под зарево пожара и разрывы снарядов, эскадроны спешно выводили лошадей. Ругань и крики: «повод вправо», «под ноги канава», «вахмистра вперед» — наполнили весь лес. Эскадроны рысью, наталкиваясь друг на друга, шли куда-то в темноте. Разрывы снарядов, треск пулеметов и ружей возвещали о жестоком наступлении на деревню Витонеж. Полк остановился, построив резервную колонну. Стрельба стихла, атака гвардии была отбита... Мимо нас потянулись сотни раненых. На носилках проносили убитых и тяжелораненых офицеров.
На рассвете полк был отведен снова в лес Кроватки. Бои принимали затяжной характер. Пешая гвардия, напрягая последние силы, вела упорные бои. В первых числах августа полки гвардейской кавалерии в пешем строю сменили в окопах гвардейскую пехоту, которая, наспех получив подкрепления, с новым упорством повела наступление на Владимир-Волынск.
Эскадронам лейб-драгун по наследству от преображенцев достались окопы впереди сожженной и разрушенной деревни Райместо. Позиция находилась на краю болота, и ветер, дующий со стороны противника, нес трупный запах разлагающихся в болоте человеческих тел. Первое время, в особенности ночью, противник нервничал: беспрерывно трещали пулеметы, вспыхивали ракеты, и сильные лучи прожекторов бегали по нашим окопам. В эти дни стрелковый эскадрон лейб-драгун, отбивая одну из немецких атак, перешел сам в наступление, потеряв убитым корнета Хабарова. С рассветом обыкновенно жизнь замирала. В окопах оставались одни наблюдатели, люди же спали в глубоких землянках. В определенные часы артиллерия противника начинала обстрел эскадронов. Так тянулись дни, недели — сидение становилось скучным.
В начале сентября гвардейская пехота, неся громадные потери в своем составе, вела героическую борьбу на подступах к Владимиру-Волынску[7]. Пополнения у нее стали иссякать. Выбитый офицерский состав не мог быть пополнен, и офицеры гвардейской кавалерии, по собственному желанию, стали переходить в гвардейскую пехоту. Два наших офицера — корнет фон Бретцель 2-й и безумной отваги и храбрости георгиевский кавалер штаб-ротмистр Ставский — заплатили жизнью за свой красивый порыв.
Наступившие в этом году ранние зимние холода почти остановили активность сторон, и оба противника, в значительной степени обескровленные, стали в бездействии друг против друга.
Гвардейская конница, перед самыми праздниками Рождества смененная в окопах 1-м Туркестанским корпусом, отведена была на отдых в район города Дубно, а затем в Острог (Волынской губернии). В полках поползли зловещие слухи о назревающих в Петрограде беспорядках и о возможной переброске в столицу. В газетах печатались изменнические и предательские речи безответственных думских деятелей. Убийство Распутина, беспрерывные смены в правительстве — все это говорило о каком-то назревающем кризисе. Но в эскадронах настроение было по-прежнему бодрое и полное веры в победу; все ждали весны, а с нею и последних решительных действий на фронте[8].
В феврале месяце я уехал в отпуск в Киев, а затем в Одессу. Слухи о начавшихся в Петрограде беспорядках были один грознее другого. Передавались слухи о возможном отречении от престола Государя Императора. Не дожидаясь конца отпуска, я спешно выехал в полк. Проезжая станцию Казатин, я зашел в жандармское управление узнать новости. Я был поражен, узнав, что отречение Государя Императора — совершившийся факт. В тяжелом раздумье я вышел на перрон. Навстречу мне шел вольноопределяющийся одного из пехотных полков, явно еврейского типа; поравнявшись со мною, он нагло посмотрел мне в глаза, держа руки в карманах. Взбешенный видом этого гнусного типа, я резко подозвал его и обругал, что мгновенно придало ему должный воинский вид. Этот незначительный случай сильно меня взволновал, но впоследствие оказалось, что это была лишь «первая ласточка» революции.
Константин Петрович Победоносцев — один из самых влиятельных чиновников в российской истории. Наставник двух царей и автор многих высочайших манифестов четверть века определял церковную политику и преследовал инаковерие, авторитетно высказывался о методах воспитания и способах ведения войны, давал рекомендации по поддержанию курса рубля и композиции художественных произведений. Занимая высокие посты, он ненавидел бюрократическую систему. Победоносцев имел мрачную репутацию душителя свободы, при этом к нему шел поток обращений не только единомышленников, но и оппонентов, убежденных в его бескорыстности и беспристрастии.
Заговоры против императоров, тиранов, правителей государств — это одна из самых драматических и кровавых страниц мировой истории. Итальянский писатель Антонио Грациози сделал уникальную попытку собрать воедино самые известные и поражающие своей жестокостью и вероломностью заговоры. Кто прав, а кто виноват в этих смертоносных поединках, на чьей стороне суд истории: жертвы или убийцы? Вот вопросы, на которые пытается дать ответ автор. Книга, словно богатое ожерелье, щедро усыпана массой исторических фактов, наблюдений, событий. Нет сомнений, что она доставит огромное удовольствие всем любителям истории, невероятных приключений и просто острых ощущений.
Мемуары известного ученого, преподавателя Ленинградского университета, профессора, доктора химических наук Татьяны Алексеевны Фаворской (1890–1986) — живая летопись замечательной русской семьи, в которой отразились разные эпохи российской истории с конца XIX до середины XX века. Судьба семейства Фаворских неразрывно связана с историей Санкт-Петербургского университета. Центральной фигурой повествования является отец Т. А. Фаворской — знаменитый химик, академик, профессор Петербургского (Петроградского, Ленинградского) университета Алексей Евграфович Фаворский (1860–1945), вошедший в пантеон выдающихся русских ученых-химиков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эту книгу можно назвать книгой века и в прямом смысле слова: она охватывает почти весь двадцатый век. Эта книга, написанная на документальной основе, впервые открывает для русскоязычных читателей неизвестные им страницы ушедшего двадцатого столетия, развенчивает мифы и легенды, казавшиеся незыблемыми и неоспоримыми еще со школьной скамьи. Эта книга свела под одной обложкой Запад и Восток, евреев и антисемитов, палачей и жертв, идеалистов, провокаторов и авантюристов. Эту книгу не читаешь, а проглатываешь, не замечая времени и все глубже погружаясь в невероятную жизнь ее героев. И наконец, эта книга показывает, насколько справедлив афоризм «Ищите женщину!».
Оценки личности и деятельности Феликса Дзержинского до сих пор вызывают много споров: от «рыцаря революции», «солдата великих боёв», «борца за народное дело» до «апостола террора», «кровожадного льва революции», «палача и душителя свободы». Он был одним из ярких представителей плеяды пламенных революционеров, «ленинской гвардии» — жесткий, принципиальный, бес— компромиссный и беспощадный к врагам социалистической революции. Как случилось, что Дзержинский, занимавший ключевые посты в правительстве Советской России, не имел даже аттестата об образовании? Как относился Железный Феликс к женщинам? Почему ревнитель революционной законности в дни «красного террора» единолично решал судьбы многих людей без суда и следствия, не испытывая при этом ни жалости, ни снисхождения к политическим противникам? Какова истинная причина скоропостижной кончины Феликса Дзержинского? Ответы на эти и многие другие вопросы читатель найдет в книге.