Че Гевара. Важна только революция - [249]

14 ноября капитан кубинского катера, носивший прозвище Чанга, пересек озеро со стороны Кигомы и доставил Че запасы провианта; вместе с ним из Дара прибыл офицер кубинской разведки с очередным посланием от Фиделя. Тот сообщал Че, что танзанийское правительство не склонно идти на уступки и продолжает занимать жесткую позицию. Эмиссар из Дара спросил Че, не стоит ли ему, учитывая обстановку, начать готовить для него «подпольную ставку» в Танзании, и Че ответил утвердительно.

Словно в насмешку катер доставил в лагерь также около сорока новых конголезцев, выпускников советских военных училищ. Подобно своим предшественникам, прошедшим курсы подготовки в Болгарии и Китае, они незамедлительно потребовали для себя две недели отпуска, одновременно жалуясь на то, что им некуда сложить свой багаж. «Наблюдать нравы этих ребят, на которых революция возложила свои надежды, было бы смешно, если бы не было так грустно», — писал Че.

Несмотря на усилия кубинских полевых командиров, линия обороны повстанцев продолжала трещать по швам. 16 ноября Че отправил «сигнал бедствия» в кубинское посольство в Дар-эс-Саламе, попросив дополнительных поставок оружия со складов в Кигоме.

В тот же самый день Папи, который оставался в горах, послал Че сообщение о том, что ему срочно требуется пополнение. Руандийцы, бывшие в его подчинении, утром дезертировали, прихватив с собой оружие, и теперь конголезцы готовы были последовать их примеру. Новости были убийственные: не имея достаточного числа бойцов на передовой, невозможно сдерживать наступление противника.

Че созвал совет для обсуждения дальнейших действий. На нем присутствовали конголезские лидеры: Масенго, Чамалесо и еще пара других (несмотря на настойчивые уговоры, Кабила так и не соизволил приехать). В ходе обсуждения все сошлись на том, что у них есть только два варианта: сражаться до конца, защищая имеющиеся рубежи, или попытаться совершить прорыв через линии врага с последующим продвижением к северу или к югу. Первый вариант отпадал из-за ненадежности бойцов, и потому они не без колебаний склонились ко второму варианту, решив прорываться к югу, через район под названием Бондо. Че приказал Дреке и другому своему офицеру, Алому, совершить туда короткий рекогносцировочный рейд для выяснения возможных ходов.

Решив, что будет нечестно хранить далее в тайне новость о решении Танзании прекратить помощь повстанцам, Че рассказал обо всем Масенго и предложил ему самому делать выводы. Очевидно, это известие стало определяющим для Масенго и его товарищей; в тот же вечер Чамалесо пришел к Че с сообщением о том, что все офицеры штаба приняли решение окончить кампанию. Че не понравилось это известие, и он сурово ответил Чамалесо, что в таком случае он требует, чтобы их решение было задокументировано. «Я сказал ему, что есть такая штука под названием «история», которая состоит из фрагментарных сведений и которую можно исказить». Че хотел получить письменный документ, опасаясь, что впоследствии конголезцы заявят, будто это кубинцы приняли решение о выходе из кампании. Чамалесо ответил, что едва ли Масенго согласится подписать подобный документ, но отправился с ним посоветоваться.

Когда он ушел, Че сообщили по телефону, что верхний лагерь взят. Бойцы покинули его без боя, и крупное соединение врага начало продвижение к озеру. Че не задумываясь предложил отступление, и Масенго тотчас согласился на это. Чамалесо воспользовался поводом, чтобы сообщить Че о том, что он вновь поговорил с офицерами и они были единогласны в своем «решительном» желании прекратить боевые действия. Но это не имело уже никакого значения, так как, по словам Че, «минут через пять телефонисты исчезли, вся военная полиция бежала, и базу охватил хаос».

VIII

Эти события произошли вечером 18 ноября, когда уже стемнело. Че послал в Кигому радиограмму, в которой сообщал о том, что вынужден отступать, и просил подготовить катера для эвакуации. Приказав своим людям поджечь хижины и спрятать как можно больше вооружения в секретных хранилищах, Че затем распорядился принести тяжелое оружие на тот случай, если им придется еще обороняться на этом последнем рубеже. На рассвете они начали медленно отходить к берегу озера, сгибаясь под тяжестью своих нош и оставляя часть их по пути. Че видел «вековую усталость» на лицах своих бойцов, но тем не менее всячески пытался их поторопить. Вдруг сзади прогремели взрывы, и в небо потянулись облака дыма: кто-то поджег склады с боеприпасами. Конголезцы по большей части бежали. Че позволил им это сделать, зная, что, когда они достигнут озера, места в катерах на всех не хватит.

Встреча должна была произойти на берегу озера, в десяти километрах к югу от Кибамбы. Но катера не прибыли ни в тот вечер, ни на другой день. 20 ноября Че связался по радио с капитаном катера Чангой и сообщил ему, что эвакуации ждут двести человек. Чанга ответил, что его задерживают власти Танзании, но что уже вечером он приплывет к ним.

От этой новости, писал Че, «все пришли в восторг». Он уже поговорил с Масенго и его генштабом, и они сошлись на том, что один из конголезских офицеров останется в Конго со своими людьми, а Масенго и остальные будут эвакуированы вместе с кубинцами. Но для того чтобы этот план сработал, нужно было как-то обмануть конголезцев, и Че с Масенго решили под каким-нибудь благовидным предлогом посадить на один из катеров тех бойцов, которых решено было оставить; катер должен был отвезти их в ближайшую деревушку, а как только они скроются из виду, начнется настоящая эвакуация.