Чайный клипер - [30]
Майкл вдруг остановился и, рассмеявшись, покачал головой:
— А, вспомнил! Не тут мы ищем. Танец живота исполняют мулатки на Сэндвичевых островах, что на Тихом океане!..
— Ну это слишком далеко, — протянул Егор. И вдруг забеспокоился: пора на Корабль.
Майкл глянул на солнце, готовое вот-вот опуститься за горы, и согласился.
— Пора. Только зайдем в тот кабачок. Я прихвачу с собой бутылку.
Когда они вернулись на борт клипера, у трапа стоял помощник боцмана Фред и проверял матросов, возвращающихся с берега. Посмеиваясь и подшучивая над ними, Фред нащупал в кармане Майкла бутылку с ромом, вытащил ее и выбросил за борт.
— Капитан запретил приносить спиртное, — сказал он.
Майкл стал отчаянно ругаться и полез было на Фреда с кулаками, но тот дал ему затрещину и матросу пришлось ретироваться в кубрик.
Там Майкл лег на койку и тоскливо произнес:
— Вот и погуляли…
— Хорошо погуляли, — сказал Егор. — Поглядели город и себя показали.
— Ты доволен? — спросил Майкл.
Егор утвердительно кивнул.
— Ну раз ты доволен, тогда ладно. Главное — чтобы ты остался доволен. А я-то видал всякое…
Он повернулся на правый бок и захрапел. Когда пришло время ужина, Майкл был уже почти совсем трезв, чему Егор искренне радовался: обошлось без скандала и драки.
Вечером Егор вышел на палубу и посмотрел на город, раскинувшийся на берегу бухты.
Загорались в домах огни, с каждой минутой их все прибавлялось. Появились красноватые светляки уличных фонарей. На юго-западе из волн всплыла луна. Круглым голубоватым диском она медленно стала подниматься. И так же постепенно вокруг луны и дальше, в бархатной синеве стали прорезываться крупные звезды. Они не были такими, как на Севере. Егор искал Большую Медведицу, но почему-то не находил ее. Непонятные южные звезды…
На баке матросы пели под гитару:
Егор плохо понимал слова песни, исполнявшейся по-английски, но была она так напевна и трогательна, что ему невольно взгрустнулось. Ведь и у этих моряков, наверное, остались дома жены или любимые девушки, так же, как и у него осталась на берегу Северной Двины светлоглазая Катя, лоцманская дочь…
Но ведь если бы Егор не ушел из дому и не пустился во все тяжкие, странствуя по океану, — увидел ли бы он еще когда-нибудь эту южную синюю ночь, это бархатно-глубокое небо в крупных звездах и большую, чуточку словно подтаявшую с одного бока луну; услышал ли бы вечернюю песенку моряков с клипера «Поймай ветер»?
Море зовет каждого по-своему. Но в этом вечном зове, на который непременно откликаются отчаянные и самозабвенные сердца прирожденных землепроходцев-путешественников или просто мечтателей, романтиков-бродяг или даже сомнительных авантюристов, — для всех есть общее: неукротимое стремление узнать незнаемое, повидать невиданное, испытать себя в трудном, рискованном деле. Так, наверное, было и с этими моряками, которые шли плавать не только ради заработка, а из других, более высоких побуждений.
Этому зову одинаково повинуются сердца и умы знаменитых капитанов-первооткрывателей и простых матросов, для которых свист ветра на салинге звучит музыкой.
Для одних море — средство наживы. Таковы корсары знаменитого Дрейка и других флибустьеров, каперские набеги которых были узаконены восковой печатью на разрешительных грамотах королей и королев, принимавших участие в доле добычи. Для других оно — объект великих географических открытий. Таковы хладнокровные и отважные русские капитаны Лисянский и Крузенштерн, расчетливый и обстоятельный француз Луи де Бугенвиль, горячий и решительный англичанин Джемс Кук и еще множество великих и не столь великих, но смелых людей, проложивших свой фарватер к неведомым материкам и островам.
Имена очень многих из них навечно запечатлены на морских картах и в лоциях. Даже имя Дрейка, который был не только пиратом, но и путешественником, и после Магеллана первый обошел вокруг света, носит пролив между мысом Горн в Южной Америке и Антарктическим полуостровом. Его корабль с «Веселым Рожерсом» на грот-мачте впервые в истории мореплавания вошел в этот пролив.
Судьба морей и океанов столь же сложна и труднопостижима, как судьба и всей Земли с разноязыкими, разноплеменными народами, возросшими под добрым и всемогущим Солнцем. Сложны и извилисты судьбы моряков-скитальцев, бороздящих океаны и стремящихся поймать ветер своими многоярусными широкими парусами, готовых в трудный час смело идти навстречу опасности или так или иначе обмануть судьбу-злодейку, которая была так несправедлива к ним на берегу…
К борту клипера подвалила шлюпка, и вахтенный начальник, помощник капитана Эванс, подошел и стал наблюдать за высадкой матросов. Сначала по трапу поднялся один из команды клипера, а за ним, подбодряемый тычками и сочной руганью боцмана Ли, карабкался пьяный незнакомый моряк. Приходилось только удивляться, как он не сорвался с веревочной лестницы с деревянными, вплетенными в нее перекладинами. Следом стал влезать другой, еще пьянее. Он все что-то бормотал, и отлягивался ногой от боцмана, который подсаживал его обеими руками сзади. Матрос беспричинно смеялся и повторял только одно слово: «Компоте… компоте…» Моряки с клипера, сидевшие в шлюпке, хохотали и кричали: «Будет тебе компоте!».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Двинский воевода Алексей Петрович Прозоровский пребывал в великих заботах. Указом царя Петра Алексеевича, получившего от верных людей известие о том, что шведы собираются напасть на Архангельск и закрыть ворота Российского государства в Европу, воеводе предписывалось немедля принять меры, с тем чтобы враг, ежели сунется на Двину, получил решительный и хорошо организованный отпор.Царь тревожился не напрасно. Архангельский порт стал оживленным пунктом торговли России с заграницей. Сюда во время навигации приходили иностранные корабли под голландским, английским, датским, шведским и французским флагами.
Роман Евгения Богданова посвящен рыбакам и зверобоям Мезенского залива Белого моря. Он охватывает важнейшие этапы в истории рыболовецкого колхоза с момента его организации до наших дней. Две книги — «Поморы» и «Берег Розовой Чайки» уже издавались в Архангельске и в Москве в издательстве «Современник». Третья книга — «Прощайте, паруса!» публикуется впервые.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Притихли, затаились лесистые берега Северной Двины перед приходом чужеземных кораблей. И вот от моря Белого показались паруса скандинавов-викингов — богатого норвежского ярла Туре Хунда-Собаки и братьев Карле и Гунстейна. В низовьях Северной Двины жили мирные племена биармов-звероловов и рыбаков. Викинги пришли торговать с ними, выменивать на серебро и золото драгоценные меха. Но они не довольствовались тем, что получили на торге, и ночью напали на храм биармов, где находилась статуя богини Иомалы и драгоценности.
В детстве она была Софьей Олелькович, княжной Слуцкой и Копыльской, в замужестве — княгиней Радзивилл, теперь же она прославлена как святая праведная София, княгиня Слуцкая — одна из пятнадцати белорусских святых. Посвящена эта увлекательная историческая повесть всего лишь одному эпизоду из ее жизни — эпизоду небывалого в истории «сватовства», которым не только решалась судьба юной княжны, но и судьбы православия на белорусских землях. В центре повествования — невыдуманная история из жизни княжны Софии Слуцкой, когда она, подобно троянской Елене, едва не стала причиной гражданской войны, невольно поссорив два старейших магнатских рода Радзивиллов и Ходкевичей.(Из предисловия переводчика).
Роман «Серапионовы братья» знаменитого немецкого писателя-романтика Э.Т.А. Гофмана (1776–1822) — цикл повествований, объединенный обрамляющей историей молодых литераторов — Серапионовых братьев. Невероятные события, вампиры, некроманты, загадочные красавицы оживают на страницах книги, которая вот уже более 70-и лет полностью не издавалась в русском переводе.У мейстера Мартина из цеха нюрнбергских бочаров выросла красавица дочь. Мастер решил, что она не будет ни женой рыцаря, ни дворянина, ни даже ремесленника из другого цеха — только искусный бочар, владеющий самым благородным ремеслом, достоин ее руки.
Мрачный замок Лувар расположен на севере далекого острова Систель. Конвой привозит в крепость приговоренного к казни молодого дворянина. За зверское убийство отца он должен принять долгую мучительную смерть: носить Зеленый браслет. Страшное "украшение", пропитанное ядом и приводящее к потере рассудка. Но таинственный узник молча сносит все пытки и унижения - и у хозяина замка возникают сомнения в его виновности. Может ли Добро оставаться Добром, когда оно карает Зло таким иезуитским способом? Сочетание историзма, мастерски выписанной сюжетной интриги и глубоких философских вопросов - таков роман Мирей Марк, написанный писательницей в возрасте 17 лет.
О одном из самых известных деятелей Белого движения, легендарном «степном волке», генерал-лейтенанте А. Г. Шкуро (1886–1947) рассказывает новый роман современного писателя В. Рынкевича.
«На правом берегу Великой, выше замка Опочки, толпа охотников расположилась на отдых. Вечереющий день раскидывал шатром тени дубравы, и поляна благоухала недавно скошенным сеном, хотя это было уже в начале августа, – смутное положение дел нарушало тогда порядок всех работ сельских. Стреноженные кони, помахивая гривами и хвостами от удовольствия, паслись благоприобретенным сенцем, – но они были под седлами, и, кажется, не столько для предосторожности от запалу, как из боязни нападения со стороны Литвы…».