Чайковский в Петербурге - [3]
Музыкальных впечатлений у Пети было много. Он постоянно подбирал и фантазировал что‑то на фортепиано, проводя за ним все свободное время.
Часто по вечерам и в праздники звучали в Воткинске песни. Пели рабочие завода, крестьяне. Видимо, песни были так хороши, что даже француженка–гувернантка Фанни Дюрбах запомнила их на всю жизнь, хотя и не была очень музыкальной. В 1893 году писала она — уже старушка — Чайковскому: «Я особенно любила тихие мягкие вечера в конце лета… с балкона мы слушали нежные и грустные песни, только они одни нарушали тишину этих чудных ночей. Вы должны помнить их, никто из Вас тогда не ложился спать. Если Вы запомнили эти мелодии, положите их на музыку, Вы очаруете тех, кто не может слышать их в Вашей стране».
Если не могла забыть все это старая француженка, то уж, конечно, помнил восьмилетний мальчик, только что оторванный от — всего, что было ему так дорого.
П. Чайковский в детстве.
Петя в письме к любимой своей гувернантке прерывал воспоминания о счастливом прошлом житье словами: «Невозможно вспомнить о воткинской жизни, мне хочется плакать, когда я думаю о ней».
Мать Петра Ильича — Александра Андреевна Чайковская.
Для старших мальчиков, особенно для Пети, началась в Петербурге совсем новая, непривычная и трудная жизнь. Вместе с братом Николаем его отдали в частный пансион Шмеллинга. Братья попали туда, когда занятия уже начались. Шумные, совсем незнакомые мальчишки, не очень доброжелательные к новичкам, необходимость рано утром, еще в темноте, идти в классы в любую погоду и очень напряженно учиться, чтобы успеть выучить все, что прошли другие ученики до их поступления в пансион, постоянное недосыпание (часто восьмилетнему Пете приходилось просиживать за уроками до полуночи) — все это угнетающе действовало на ребенка. Как непохоже это было на милую воткинскую жизнь.
Долго не удавалось установить адрес этого пансиона. Помогло объявление в старом петербургском путеводителе. Вот оно:
«Б. пр. 16 Пет. ст. д. Менда
Школа муж. язык: англ. франц. немецк. и латынь.
Танцы и гимнастика.
Плата за пансион 350 р., полупансион 225 р., приходящ. 80 р.».
Как известно, Петя Чайковский был приходящим. И путь, который ему с братом приходилось проделывать в утреннем сумраке осеннего и зимнего Петербурга, был не малым: Тучкова набережная, Тучков мост, длинная его дамба и еще часть Большого проспекта Петербургской стороны до угла Спасской улицы (теперь улица Красного курсанта), где стоял трехэтажный, низко осевший в землю домик. Сейчас он носит четырнадцатый номер (нумерация с тех пор не раз менялась). Надо думать, очень уставали мальчики, и особенно маленький и более слабый Петя. Совсем без сил приходил он домой.
Отец Петра Ильича — Илья Петрович Чайковский.
В это же время начались его первые серьезные занятия музыкой с учителем Филипповым. Петя делал очень большие успехи, но такая напряженная работа — и занятия музыкой, и уроки — была для него непосильной и скоро сказалась на здоровье. Это выражалось не только в его необыкновенной худобе и бледности. Мать Пети Александра Андреевна писала Фанни Дюрбах из Петербурга: «Дети уже не те, что были с вами, в особенности Пьер, характер которого очень изменился. Он стал очень нетерпелив и на каждое сказанное ему не по вкусу слово — слезы уже тут, и ответ готов».
«Петю нельзя узнать — он ленив и ничем не занимается, я не знаю, что с ним делать. Он часто заставляет меня плакать». И еще: «Пьер заплакал от радости, когда получил ваше письмо… Он говорит, что хочет уверить себя, что это сон — его пребывание в Петербурге, что он желает проснуться в Воткинске».
Нервное переутомление мальчика усиливалось и от постоянного посещения театров, куда родители брали с собой сыновей. К сожалению, неизвестно, что могли видеть в театрах дети в то время, об этом не сохранилось никаких воспоминаний. По–видимому, это могла быть только итальянская опера или старинные «волшебные» балеты.
В начале декабря оба мальчика захворали корью. У Николая она не вызвала осложнений. У Петра же начались нервные припадки. Ребенок тяжело заболел, и врачи надолго запретили ему всякие занятия.
В начале мая 1849 года Илья Петрович получил место управляющего Алапаевскими и Невьянскими заводами на Урале, и семья, кроме Николая, уехала из Петербурга. А уже в августе 1850 года Петя снова приехал сюда с матерью и сестрами — Зиной и Саней.
В этом же месяце произошло в жизни мальчика еще одно событие, которое произвело на него сильнейшее впечатление: он был на представлении оперы Глинки «Жизнь за царя» («Иван Сусанин»).
Навсегда осталась у него любовь к музыке этой оперы.
Александра Андреевна была занята хлопотами об устройстве сына в какое‑нибудь учебное заведение. Между родителями шла по этому поводу переписка, причем отец в одном письме напоминал жене, чтобы она не забыла подумать, о занятиях музыкой для Пети: «Грешно бросить начатое доброе дело».
Дом, где помещались приготовительные классы Училища правоведения на Сергиевской ул. (ныне ул. Чайковского).
Вначале хотели, чтобы оба брата учились в Горном корпусе, но потом решили поместить Петра в открытые в 1847 году приготовительные классы Училища правоведения, которые впоследствии образовали с училищем одно учебное заведение. Возможно, тут повлиял совет Модеста Алексеевича Вакара, друга Ильи Петровича, а также и то, что училище это было на очень хорошем счету.
