Чайка - [51]

– Надеюсь! – пробурчал Билли гневно, снова накидываясь на индейку. – Боже милостивый!

– Так вы намеревались уехать, не увидевшись со мной? – спросил он вдруг обиженно.

– Я хотела оставить вам записку, – уверяла его Жуанита, утешая свою совесть тем, что, наверное, она не забыла бы это сделать.

– Будь я проклят, если вижу какой-нибудь смысл в этом! – повторял Билли, – отчего вы не скажете просто, что вы не хотите туда ехать?

– Но я хочу ехать. – И, говоря так, она спросила себя, верно ли это. Еще утром ей это казалось довольно заманчиво. Но сегодня вечером, когда ее губы еще горели от первого поцелуя мужчины…

Он, Кент, не хотел любить ее – его держала в плену другая женщина. И только после счастливого дня, проведенного вместе, после долгой езды вдвоем, когда ее плечо касалось его плеча, он неожиданно заметил ее, руки Кента сомкнулись вокруг нее, и, заикаясь, в волнении, совсем не похожем на его обычную бесстрастность, он пробормотал, что любит ее.

Манила, Индия или Аляска – не все ли равно, если Кент любит ее, если он приедет к ней?

Она мечтательно улыбнулась не то своим мыслям, не то Билли; а Билли о чем-то возбужденно говорил, но она не совсем уловила, о чем именно.

Билли, белокурый, с розовой кожей, был красивее Кента. Но в ней даже это вызывало радость и нежность к тому, большому, смуглолицему, с убегающей улыбкой.

– Скажите мне искренно, разве не лучше бы вам было… – спрашивал Билли. Да о чем же он говорит, Боже милостивый?.. Она рассеянно улыбнулась ему.

– Разве не лучше было бы вам здесь? – К ее ужасу, он отодвинул тарелку и стакан и, перегнувшись через стол, положил свою руку на ее. – Мне надо вам сказать что-то.

Он посмеивался, но тон его был серьезен.

– Я вернулся домой отчасти из-за вас. Как раз тогда, когда я вам буду нужен, Жуанита! Жуанита!..

Фразы были неуклюжи и бессвязны, но в их значении невозможно было сомневаться. Она нервно откинулась назад.

– Не говорите так, – сказала она.

– Отчего же? – Он говорил тихо и взволнованно.

– А оттого, что… ваша мать была бы в страшном негодовании!

– Вы говорите, точно вы какая-нибудь младшая горничная, – сердито оборвал се Билли. – Вы ничуть не хуже моей матери!

С минуту оба молчали, глядя в глаза друг другу. Потом засмеялись, и Жуанита возразила:

– Я не то думала!

– О, простите, – мягко извинился Билли.

– Паштета? – предложила Жуанита.

– Нет, ничего больше не хочу… Вы, кажется, считаете меня мальчиком?

– Вы и есть мальчик, – ответила она с нежностью.

– Мне почти двадцать два года, я заканчиваю в июне учебу и стану работать у отца в газете, – отстаивал свою взрослость Билли.

– А мне почти двадцать четыре!

Он с ненужной старательностью перекладывал на столе ножи и вилки.

– Я не хочу, чтобы вы уезжали!

– Но я вернусь, – напомнила она. Ее сердце сегодня было так полно, что она могла уделить Билли немного равнодушной ласковости.

– Скажите мне… что-нибудь, – попросил Билли тихо после паузы. – Вы знаете, что мне надо. Только словечко, чтобы мне знать… что… что никто не опередил меня.

Вместо ответа она опустила голову и стала водить пальцем взад и вперед по белой скатерти. Темные ресницы закрыли глаза. Билли видел, как она закусила губу.

– Я не могу… слушать от вас такие речи, Билли, – сказала она уклончиво.

– Но вы меня не знаете, Жуанита, – умолял он.

– Нет, не знаю. Но… – ее голос окреп, – я не люблю, когда вы начинаете так говорить, Билли.

– Почему же? – Он снова перегнулся через стол. – Я так хочу, чтобы вы относились ко мне хорошо, Жуанита!

– Я и отношусь к вам очень хорошо. Но я не могу… право, не могу говорить об этом. – Она встала. – Пожалуйста, прошу вас!

– Пожалуйста! – попросил в свою очередь Билли, удерживая ее за руку.

– Пожалуйста, полюбите меня немножко!

Это было так просто, так по-детски неуклюже и мило сказано, что улыбка разогнала огорченное выражение на лице девушки.

– Билли, милый, право же, я вас очень люблю.

– Ну вот, это все, чего я прошу. И позвольте мне добиваться, чтобы вы полюбили меня еще больше.

Наконец-то она снова у себя в комнате, бывшей недавно свидетельницей ее радостных дум о Кенте. Но теперь она была озабочена и грустна. Зачем Билли хочет ее, он, который может иметь любую девушку на свете? Или это только флирт?

Ах, зачем он приехал и усложняет все!.. Завтра последний день и завтра – сердце в ней запрыгало – она снова увидит Кента. Они будут говорить… о том или не о том, – но будут! А приезд Билли внесет сумятицу.

Она торопливо простилась с Билли у дверей буфетной, воспользовавшись приходом Рози. Но его заключительные слова беспокоили Жуаниту.

– Скажите, а не из-за меня ли мать хочет сплавить вас на Филиппины, а? – спросил он подозрительно.

Боже, а если он вздумает прямо спросить об этом мать! Какая неприятная и неловкая история может получиться из всего этого! Кент спросит миссис Чэттертон о Сидни Фицрой, а этот Сидни, может быть, ее старый поклонник или даже возлюбленный, – и это оскорбит ее. Потом Билли будет пытаться расстроить план отъезда ее, Жуаниты. Как миссис Чэттертон рассердится на всех них!

Она легла, но не могла уснуть от возбуждения. Сцены сегодняшнего дня проходили перед ней. Она снова вскочила в темноте и выглянула в окно. Окно библиотеки внизу еще светилось. Неужели они еще играют?