Чай - [4]

можно идти и насвистывать

«Сказки Венского леса»,

Geschichten aus dem Wienerwaid,

икать меж реприз и кричать «помогите!» —

никто не ответит,

это мертвый квартал,

нормальные люди здесь ночами не ходят,

а я — срезаю дорогу.

Ой!

… … … …

1999

Крыльцо

В холодную мрачную безлунь

курю на больничном крыльце.

Во двор твоих окон прицел

льет свет над горячечной бездной.

Все листья в кострах сожжены.

В ухоженном парке просторно,

и снег идет тихо и скорбно,

как нищий за гробом жены.

1998

«В автобусе, пустом, как лес, и жарком…»

В автобусе, пустом, как лес, и жарком,

я загляделась беспардонно на красавца.

Он зло заметил это. Я ему:

мол, вы красивы. — «Вы же — безобразны».

«Какой, вы, право, пересмешник, — говорю, —

я пошутила, глянь: и он — туда же».

1999

«Яндекс» говорит с моей anima

На дорогах свободно, новых писем нет.

2009

«Круг скоро замкнется…»

Круг скоро замкнется.

Сейчас уже первые числа марта.

Я — готовлюсь к весне:

зашиваю дырки на прошлогодних колготках,

узнаю рецепт пасхального пирога,

редко тоскую.

Летом —

разбираю ветошь и хлам

у нас в доме на чердаке,

раскаленном от солнца;

нахожу в огороде, в земле,

дореволюционные деньги;

закупаю на зиму мед.

Осенью я наконец-то

чувствую в себе легкость,

хрустальную легкость —

как и в воздухе.

Тоска уже где-то рядом,

она приходит из дыма костров,

в которых я жгу старый мусор,

замечтавшись

о чистоте декабря.

1996

Загс и морг

Каждый раз,

когда иду от Сухаревки домой

и сворачиваю с проспекта

у загса, —

душит дьявольский хохот:

наверное,

нигде больше загс и морг

не соседствуют так близко.

Идея захватила,

и однажды

я стала мерить расстояние

в шагах.

Оказалось

семьдесят пять.

Да два бреха собаки,

Да вороны одиннадцать карканий.

2010

«Дом, в котором кривилась мне арка, недавно снесли…»

Дом, в котором кривилась мне арка, недавно снесли,

под старые ели префект подогнал самосвал

жирной черной земли,

на месте пустом построили терем резной, расписной,

внизу, под сосной,

Аджимушкай — три этажа —

подземного гаража,

над ним вознеслись купола под самые небеса,

смотрю из окон: краса,

подворье Саровского монастыря. А жаль,

теперь не увидишь гирлянду огней — транспортная река

питала Садовое, Третье и облака,

текла мимо нас, лизала голыш-особняк,

его сорок лет занимал «Букинист», корешками маня,

а ныне плацдарм маргиналов, кофейня,

то ли пегасня, то ли орфейня.

Сколько всего изменилось за время, сигналящее под окном,

помнит выживший дом.

2008