Часы любви - [20]

Тревельян шагнул вперед, она отшатнулась. Ниалл не был высок, однако перепуганной девчонке он казался гигантом.

– Покажи мне то, что у тебя в руке.

Ведьма! Она почти услышала это слово, произнесенное его голосом. И объяснить, зачем эти волосы у нее в руке, можно, лишь обвинив Малахию, чего она никогда не сделает.

– Там ничего нет, милорд. Ничего ценного. – Взгляд ее обратился к двери за его спиной. Надо бежать. Куда-нибудь в соседнее графство и спрятаться там. Малахия поможет. Он всегда рядом с ней.

– Показывай. Немедленно. – Еще один его шаг вперед не сулил ей ничего хорошего.

Сердце Равенны почти разрывалось от ужаса. Покоряясь желанию убежать, скрыться, она бросилась вон из гардеробной. Давно не стиранное синее платье зацепилось за кресло, она упала, однако резные двойные двери, ведущие из апартаментов графа, были уже почти перед нею. Она уже тянула к ним руки, стремясь побыстрее открыть, но тут сильная рука перехватила ее поперек тела и швырнула на кровать.

– Проклятая девчонка! Показывай мне, что стащила отсюда, иначе, ей-богу, я поставлю тебя вместе с твоей бабкой перед магистратом.

– Ничего! Это пустяк! – закричала она. Пригвоздив ее к месту, Тревельян, разжав грязные пальцы, обнаружил три светлых волоска, прилипшие к ее ладони.

– Что это? – Глаза его обрели цвет холодных волн Ирландского моря. – Похоже на мои волосы…

– Я не ведьма. Я не… Я не… – всхлипывала она.

Словно только сейчас заметив ее муки, Тревельян поглядел на девочку сверху вниз. Слезы оставили светлый след на чумазых щеках, а синее платье, залатанное и грязное, явно вселяло в него отвращение.

– Черт бы побрал тебя, маленькая дура. Ты не ведьма – их вовсе не существует.

Она поглядела на него, совершенно не обретая утешения в том, что Тревельян поверил ей – во всяком случае сейчас, когда грозное лицо его нависало над ней.

– Признавайся. Что ты намеревалась делать с моими волосами? – Граф встряхнул Равенну, словно рассчитывая таким способом узнать от нее истину. – Неужели твоя дурацкая башка решила, что твоя бабка может приворожить меня?

Если бы не этот ужас, она могла бы подумать, что граф заинтересовался.

– Нет, – прошептала она, глядя на ладонь, которой Тревельян не давал закрыться. – Наоборот. Мой… мои друзья зовут вас колдуном…

– Твои друзья. Но не ты? – Пристальный взгляд требовал от нее правды. Граф с неподдельным интересом ждал ответа.

– Я… я в это не верю, но они сказали, что сумеют все определить, если я достану прядь ваших волос. – Равенна поглядела на Тревельяна. Подобный ответ явно заставил его растеряться.

– Значит, ты явилась сюда, чтобы защитить мою честь? – спросил он.

Она кивнула.

Запрокинув голову назад, граф расхохотался, не имея более силы справляться с собой. Звук этот можно было бы счесть приятным – если бы не резкие и безжалостные интонации… Тревельян словно не умел смеяться, потому что жизнь его была лишена счастья.

Брови его самым бесовским образом сошлись к переносью, и Равенна поняла, почему люди стали считать его колдуном.

– Тогда скажи мне, дитя, какие именно люди смеют называть меня колдуном, – сказал он.

Равенна поглядела на него исподлобья, стиснув губы.

– Ну, говори. Иначе… – Тревельян нагнулся так, что глаза его оказались прямо перед ее лицом. Придавленная им к зеленому бархату на постели, она не могла шевельнуться. – Иначе я обращусь к магистрату.

Нижняя губа Равенны чуть дрогнула. Она попадет в тюрьму и будет наказана за кражу. Пусть. Но она не предаст своих друзей.

– Я ничего не скажу вам. Вешайте, если хотите, – обессилев от ужаса, выдохнула она.

– Повесить тебя, – усмехнулся он, словно эта мысль показалась ему забавной. И, играя на ее страхе, посмотрел на ладонь, которую держал железной хваткой. – Признавайся, дикарка. Иначе велю содрать кожу с этой руки.

Равенна заскулила, пытаясь удержать слезы. Но плакать она не будет. Не станет. С вызовом она поглядела на его тяжелую руку.

– Я не предам друзей… – слетело с ее губ.

Тревельян проследил за ее взглядом. Девочка смотрела на поблескивавшее на его мизинце золотое кольцо с кельтским узором в виде змеи. Конечно же, гадюка Тревельянов. Это было отчетливо видно. Однако Равенна не могла понять, почему оно точно соответствует ее перстеньку, полученному в день рождения от Граньи, которое болталось даже на указательном пальце и уж вовсе соскакивало с остальных.

– Они подходят друг к другу, – прошептала она, совершенно сбитая с толку возможностью подобного совпадения.

Когда взгляд графа скользнул от ее лица к их сцепленным пальцам, ужас исказил его лицо: на обеих руках были одинаковые кольца. И тут долго сдерживаемый гнев наконец прорвался.

– Убирайся отсюда, пока я не избил тебя до потери сознания и не отправил потом на виселицу за воровство, – поднявшись с постели, он ударил кулаком по одному из дубовых столбов.

– Но… но почему мое кольцо похоже на ваше? Должна быть какая-то причина… – смущенно проговорила она.

Ухватив за грубую фланель платья, резким рывком, словно тряпичную куклу он поднял ее на ноги. Взгляд, скользнувший вдоль ее тела, буквально на мгновение задержался на двух крошечных грудках, почках грядущей весны. Тревельяна охватила ярость.