Часы без циферблата, или Полный ЭНЦЕФАРЕКТ - [65]

Степан, как окончил училище, сразу назначение на судно получил, а уходило оно на целых девять месяцев в Бомбей и по Индии, одна разгрузка в Бомбее два месяца заняла – изнурительно, тем более при их жаре. Больше так надолго не уходил, максимум на четыре, потом в резерве четыре месяца ждёт. Зина рада была его приездам – всегда с подарками, и на продажу, как положено, что-нибудь притащит. Ловко у неё получалось всё по знакомым пристроить, и по комиссионным бегать не надо. Зарплату каждый месяц, пока в рейсе, по доверенности в Балтийском пароходстве за Степана получала. Всё как нельзя хорошо складывается, только не может с его предками существовать в одном пространстве, бесят.

Зиночка совсем другая стала, преобразилась, приоделась. Не узнать, ничего от прежней не осталось! Блудливой она не была, и, хоть много мужиков клеилось, особенно как в большом универмаге работать стала, всех отшивала.

– Замужняя я! – на всё был её ответ.

Только не любила она Степана, по всей видимости; любила бы, может, и потише стала, и попокладистей, а то одно раздражение, хорошо, не так часто друг у друга перед глазами маячили. Чувствовала она его слабость и страх перед скандалами и криками, от этого распустилась и меры не знала. Оставшись одна в большой светлой квартире, вообразила себя настоящей барыней. После работы часто девчонок из Гостинки с собой домой тащит, на посиделки. Самой похвастаться охота, как хорошо замуж вышла, и квартиру скоро дадут, правда, эта ей больше нравится – хоромы. Старики-то не вечные! На квартиру Танька претендовать будет, это факт, но половина точно им достанется, сын родной как-никак.

Быстро Степан от четвёртого помощника дошёл до второго, в пароходстве поговаривали о назначении старшим механиком, а это почти что капитан, только по другой части. Без отца и матери пусто Степану дома стало, в рейс как на праздник уходил – работа ответственная, друзья, уважение. С Зинаидой тоска смертная: просил в театр или на концерт выбраться – ни в какую, скучно ей там. На дачу к родителям через день ездил, благо «ладу» купил. С папой о службе морской поговорит, тот что-нибудь из фронтовой памяти подбросит, мама ватрушку испечёт. Только совсем старенький отец, даже ростом ниже стал, и те 20 лет разницы с мамой всё отчётливей виделись.

Томочка отца обожала, а Зину побаивалась, но любила. Вот из-за неё и вышел весь скандал. Степан в гостиной лежал, газету свежую просматривал. Вдруг дикий рёв Томин и истошные вопли Зинаиды. Подскочил с дивана, чуть дверь не снёс, и видит картину: Зина таскает дочку за волосы и тычет ей в нос своей помадой. Малышка мамину помаду взяла без спроса и решила губы накрасить, тому доказательством была вся перепачканная в розовом перламутре мордаха. Стёпа с трудом оттащил Зинаиду, пытался в чувства привести, объяснить, что ерунда, таких помад он ещё кучу привезёт, зачем же ребёнка бить. Бесполезно! На него посыпались привычные оскорбления: и не мужик, и тряпка, и маменькин сынок. Так он и оказался с дочкой на улице.

Они сели в автобус, доехали до площади Восстания, спустились в метро. Тома лихо забралась на сиденье, любит всё сама, как взрослая. Сидит тихо, серьёзное лицо делает, как на важном задании. Не шутка, с папой куда-то едут, далеко. Уже на Васильевском острове, у старого дома с палисадником, поняла, что к тёте Тане, а там весело, и запрыгала от радости, хлопая в ладошки.

– Проходите, как раз ужин накрываю, – Татьяна с улыбкой прижала Томочку к себе. Как на Стёпку в детстве похожа! Не отличишь, только окрасом в Зинку. – Беги к мальчикам в комнату. Они там железную дорогу собирают. И руки сначала помой!

Степан почувствовал себя бесконечно уставшим, хотелось завалиться на диван и провалиться в сон хоть на часик. С сестрой он чувствовал себя защищённым, так повелось ещё с детства, не дай бог, кто обидит. Она не просто существовала, она всегда незримо присутствовала в его жизни, порвись нить, связывающая их, – пропадёт.

– Ну что опять стряслось? – Таня по случаю стелила на стол белую скатерть.

– Да как обычно. Не знаю.

– И что делать будешь?

Степан задумался. А что, собственно говоря, он будет делать?

– Может, разведёшься? Не получается у тебя жизни с ней.

– Легко сказать! Да она хорошая. Просто…

– Вижу я, как просто! Ладно, дело твоё. Сейчас своего позову, зарылся, как крот. Диссертацию пишет.

– А ты любишь Олега?

– Наверно, – не задумываясь, ответила Таня. – Семья, дети… А что такое любовь? Это когда в одном направлении смотрят. Мальчишек поднять, женить, внуков баловать. Сложно всё это, не объяснить. Главное, чтобы в радость. А у тебя не пойми что. Ты и сам говоришь – не знаешь.

Утром все, как по команде, на завтрак встали. Томочка смешно оттопыривала пальчик, ухватив огромный бутерброд с докторской колбасой.

В дверь позвонили. Татьяна побежала открывать. Кого нелёгкая несёт в такую рань?

На пороге стояла Зина. Видно, не спала ночь, даже круги тёмные залегли под глазами, но не показывает, хорохорится.

– Мои у тебя?

– У меня. А где им ещё быть?! Проходи, коли пришла. Мы завтракаем.

Зинаида неуверенно переступила порог и направилась на кухню.