Часы без циферблата, или Полный ЭНЦЕФАРЕКТ - [37]
– А вот и молодые!
Кто-то крикнул:
– Горько!
Все как по команде подхватили. Олег сопротивляться:
– Да ну вас! Мы же Новый год отмечать собрались, а не свадьбу гулять.
– Так до Нового года ещё целый час будет! – крикнул подвыпивший отец. – Не в меня ты, сынок! Мать, помнишь, как мы на свадьбе целовались? И просить не надо было. И что за молодые пошли! Молоко, поди, в холодильнике скисло!
Шум, гам! Весёлая компания! Свете неловко, а на душе радость. Хорошо у Олега, и люди кругом дружелюбные, не чувствует себя чужой, как родные все. Сидели допоздна, только к четырём расходиться начали. Такси, как и предполагал Олег, по два часа гости ждали. Мать Олега остаться предложила – отказались, домой поехали, больно уж Света бледная и в туалет не один раз бегала, тошнило весь праздник.
– Бедная! Не все же девять месяцев так мучиться будешь?!
– Не волнуйся! Скоро пройдёт, – Света улыбалась и гладила его по руке.
– Я такая счастливая! Даже словами не описать. Так люблю тебя! Так люблю! – шептала Светлана.
Домой пришли, легли спать, всё вроде хорошо было. Проснулась от сильной боли внизу живота, испугалась. Не зря! Встала до туалета дойти, а по ногам кровь течёт.
– Господи! Неужели выкину!
Сердце остановилось, дышит с трудом…
– Олег! Проснись! Олег! – за живот руками держится, от страха трясётся, в глазах ужас.
Олег ничего не понимает. С трудом соображает. Онемело всё внутри.
– Скорую срочно вызывай! Угроза у меня!
Только в приёмном покое немного в себя пришла. Лежит на каталке, кулаки сжимает, не может согласиться с такой несправедливостью. Она как врач разные случаи знает. У неё всё хорошо будет! Только счастье своё нашла. А что, если бросит её Олег?! Разные мысли в голову лезут… Такого за годы работы насмотрелась!
Целый месяц Светлана провалялась в больнице. Сохранили врачи беременность, справились, и она старалась, все свои жизненные силы собрала и ни разу не отчаялась, верила бесконечно. Олег каждый день заезжал, волновался, спать не мог, кошмары снились и та картинка из книжки по акушерству. Они ближе стали, как ниточка какая связала. Такое пережить! Пётр Алексеевич тоже навещал: то цветы принесёт, то баночку икры чёрной, сочувствовал искренне. Танечке сказали, что мама сильно простудилась и пока к ней никак нельзя. Таня по-детски ничего не поняла, обрадовалась, что с папой подольше поживёт, правда, вставать в школу раньше придётся, так это не беда, даже интересней.
От лежачего образа жизни и каши больничной Света поправилась. Олег на выписке ржал, не мог в себя прийти, ничего из старого не лезло, даже молнию на сапоге порвал, не хотела наверх ползти, хоть ты тресни. А в халате было совсем не заметно, в какую хрюшу превращается.
– Помнишь? Ты ещё откармливать меня собирался! Я и в первую беременность прилично набрала, – по-хорошему ворчала Света.
Дома ещё неделю провалялась, вставать потихоньку начала – боится, чтобы опять такое не повторилось. Так бы всю беременность в лежачем положении и провела, дышать страшно.
Олег уговаривал:
– Ну что ты раскисла?! Врачи же ясно сказали, что всё хорошо. На улице сто лет не была. Ребёнку воздух нужен!
– Я сама врач. Разберусь… Не учи меня!
Олег ласковый, не перечит, себя не узнаёт, только посмеивается. И как она ухитрилась тихой сапой в душу залезть?! Если с Юлькой всё на его слепом обожании держалось, тут по-другому, осознанно, и от этого по-человечески, по-настоящему.
От состояния своего Света не только раздражительной стала, но и невыносимо сентиментальной, по много раз на день Олега дёргала, просила, чтобы клялся всем, чем можно, что никогда не бросит, какую бы раскрасавицу на пути не повстречал. Олег закатывал глаза и клялся. Ну, если так важно, что не уступить? Иногда, конечно, и послать хотелось в самой что ни на есть грубой форме. Держался! Никогда не думал, что от любви женской уставать начнёт. От Светкиной кто хочешь охренеет! Хоть и раздражала его порой, менять бы ничего не захотел. По большому счёту, ведь это то, что он искал, а что к ней особое отношение имел, не отрицал, так ведь всё равно близкая и родная. Сложно всё, не поддаётся объяснению…
Врачи в клинике больничный выписали, в женскую консультацию только как беременная приходит, на очередной осмотр. Непривычно. Сидит в очереди с пузатыми тётками, и врач – её коллега на приёме. Она и сама всё знает, что мотаться! Придёт, выслушает и всё по-своему сделает, сама себе витамины и лекарства разные для сохранения пропишет. С ней никто не спорил: Спиридонова в этом лучше всех шарит, в пору научные труды писать, и другая стала, светится… Были и те, кто втайне завидовал, не понимали, с каких это дел столько счастья привалило.
С дочкой совсем контакт потеряла. Вечно обида у Тани в глазах стоит, плачет частенько, на живот зло поглядывает и ни словечка не скажет, словно и не догадывается ни о чём.
Таня понимала, что скоро сестрёнка или братик родится. Раньше очень хотела, даже мечтала сильно, а сейчас одна неприязнь в душе, и от Олега ещё дальше. Так по-детски и продолжала винить его во всех грехах, даже не радовало, что мама потише стала, и какую-никакую заботу проявляла, и обнять порой норовила. Только не верила она ей: видела, как глаза особым счастьем наполняются, когда дядя Олег с работы возвращался. Боялась – ребёнок родится и заберёт себе всю любовь и заботу, а она так и останется никому не нужная, кроме бабушки и папы. Вот уж точно настоящая Золушка!
Пять новелл о жизни и любви, уводящих читателя в тайный мир желаний и запретных эмоций героев нового времени, в которых каждый может с легкостью узнать самого себя. Об авторе: Ирина Оганова не просто известный искусствовед и популярный Instagram-блогер. Эта яркая и стильная женщина обладает удивительным талантом прозаика. Она создает живые истории человеческих взаимоотношений, растворяющиеся в стремительном марафоне современности – драматические этюды встреч и расставаний, полуразмытые питерским дождем.
Можно ли стать богом? Алан – успешный сценарист популярных реалити-шоу. С просьбой написать шоу с их участием к нему обращаются неожиданные заказчики – российские олигархи. Зачем им это? И что за таинственный, волшебный город, известный только спецслужбам, ищут в Поволжье войска Новороссии, объявившей войну России? Действительно ли в этом месте уже много десятилетий ведутся секретные эксперименты, обещающие бессмертие? И почему все, что пишет Алан, сбывается? Пласты масштабной картины недалекого будущего связывает судьба одной женщины, решившей, что у нее нет судьбы и что она – хозяйка своего мира.
Автобиографическую эпопею мастера нон-фикшн Александра Гениса (“Обратный адрес”, “Камасутра книжника”, “Картинки с выставки”, “Гость”) продолжает том кулинарной прозы. Один из основателей этого жанра пишет о еде с той же страстью, юмором и любовью, что о странах, книгах и людях. “Конечно, русское застолье предпочитает то, что льется, но не ограничивается им. Невиданный репертуар закусок и неслыханный запас супов делает кухню России не беднее ее словесности. Беда в том, что обе плохо переводятся. Чаще всего у иностранцев получается «Княгиня Гришка» – так Ильф и Петров прозвали голливудские фильмы из русской истории” (Александр Генис).
Сэм Дюшан, сочинитель шпионских романов, вдохновленный бессмертным шедевром Сервантеса, придумывает своего Дон Кихота – пожилого торговца Кишота, настоящего фаната телевидения, влюбленного в телезвезду. Вместе со своим (воображаемым) сыном Санчо Кишот пускается в полное авантюр странствие по Америке, чтобы доказать, что он достоин благосклонности своей возлюбленной. А его создатель, переживающий экзистенциальный кризис среднего возраста, проходит собственные испытания.
Судьба иногда готовит человеку странные испытания: ребенок, чей отец отбывает срок на зоне, носит фамилию Блаженный. 1986 год — после Средней Азии его отправляют в Афганистан. И судьба святого приобретает новые прочтения в жизни обыкновенного русского паренька. Дар прозрения дается только взамен грядущих больших потерь. Угадаешь ли ты в сослуживце заклятого врага, пока вы оба боретесь за жизнь и стоите по одну сторону фронта? Способна ли любовь женщины вылечить раны, нанесенные войной? Счастливые финалы возможны и в наше время. Такой пронзительной истории о любви и смерти еще не знала русская проза!
В романе «Крепость» известного отечественного писателя и философа, Владимира Кантора жизнь изображается в ее трагедийной реальности. Поэтому любой поступок человека здесь поверяется высшей ответственностью — ответственностью судьбы. «Коротенький обрывок рода - два-три звена», как писал Блок, позволяет понять движение времени. «Если бы в нашей стране существовала живая литературная критика и естественно и свободно выражалось общественное мнение, этот роман вызвал бы бурю: и хулы, и хвалы. ... С жестокой беспощадностью, позволительной только искусству, автор романа всматривается в человека - в его интимных, низменных и высоких поступках и переживаниях.
Повесть известной писательницы Нины Платоновой «Я детству сказал до свиданья» рассказывает о Саше Булатове — трудном подростке из неблагополучной семьи, волею обстоятельств оказавшемся в исправительно-трудовой колонии. Написанная в несколько необычной манере, она привлекает внимание своей исповедальной формой, пронизана верой в человека — творца своей судьбы. Книга адресуется юношеству.