Частный сыск - [7]
— Да ну ее кы черту! — скривился парень. — Там война.
— А ты пацифист?
— Что? — в русском языке для чернокожего Мбу было еще много белых пятен. — Просты, начальник, нэ понял.
— Ладно, это я так… — Чернову стало скучно, и он снова отвернулся к окну.
Прямо под ним, недалеко от грузового терминала, только что «припарковался» брюхатый «ИЛ-76». Даже сквозь звуконепроницаемые стекла была слышна мощь его реактивных турбин. Лежащая на блюдце чайная ложечка задребезжала.
Григорий Михайлович бездумно наблюдал за тем, как медленно распахнулись створки люка и опустился трап гигантского самолета, как из терминала выехала черная «Волга» и остановилась под правым крылом, как из «Волги» вышел шофер и открыл заднюю дверцу, как (тут взор Чернова сделался более осмысленным)… из чрева «илюши» показались смазанные силуэты трех людей в милицейской форме. Один из них тяжело опирался на плечи двух других и прихрамывал.
Чернов сгреб остатки гречневой каши в кучку, поднес тарелку к губам и вилкой отправил еду в рот.
Хромоногого уже усадили в черную «Волгу», и водитель о чем-то переговаривался с милиционерами, прикрывая ладонью ухо.
«Чем в самолете можно себе поранить ногу? — подумал Григорий. — Надо же умудриться, чудило!.. И куда это вообще милиционеры летали?…»
«Волга» уехала. Милиционеры побрели к зданию аэропорта. А через несколько минут началась разгрузка.
Чернов вытряхивал из стакана компотные сухофрукты, когда из самолета выкатил первый автокар, неся перед собой в железных лапах металлический контейнер.
Отобедав, Чернов взял у буфетчицы пакетик с мясными объедками (у них уже была на этот счет договоренность) и направился к таможенному терминалу. Там, в крошечном темном закутке между контейнерами, два дня назад ощенилась приблудная сука. Чернов узнал об этом случайно (кто-то из знакомых сказал), тут же отыскал большую картонную коробку из-под телевизора, устроил собачонке уютный домик и теперь регулярно ее подкармливал.
Сука, поначалу относившаяся к нему с подозрением (а вдруг украдет щенков?), сейчас радостно колбасилась вокруг Чернова и преданно заглядывала ему в глаза.
— Ешь, тварь божья… — Григорий положил пакетик на пол и отошел в сторонку. — Ешь-ешь, никто не отнимет. Взял бы я тебя… Но, боюсь, Катюха будет против…
В этот момент в дальнем конце терминала распахнулись громадные ворота, и на бирюзовом фоне полуденного неба вырисовался приземистый автокар. Тот самый. Вслед за ним в терминал въехал еще один с таким же контейнером, на котором была табличка «РОС.МОС.Ш-2».
Чернов огляделся. Вдоль стен выстроились массивные ряды контейнеров, прибывших сюда со всех концов земли и ждавших своей очереди на растаможивание. Но ни на одном из них не было «РОС.МОС.Ш-2». Были другие сокращенные названия стран, городов и аэропортов, откуда доставлялся груз, — «U.S.N.Y.JFK.», «U.K.LON.HIT.», «FRA.PAR.ORL.», «JAP.TOK.HEN»…
«Как же так? Отправили из Москвы и получили в Москве? Наверное, что-то случилось в полете, и самолет вернулся», — решил Чернов, вспомнив хромого милиционера.
Но твердой уверенности в правоте своего решения Григорий не имел. В общем-то это мелкое несопоставление его совсем не беспокоило, ему просто вдруг стало любопытно, как может стать любопытно любому человеку, будь то замначальника службы безопасности аэропорта или же библиотекарь в клубной читальне.
И, повинуясь своему любопытству, Чернов поинтересовался у водителя автокара:
— Откуда рейс?
— А что?
— Да так просто, — замялся майор, машинально поправляя козырек фуражки. — По долгу службы…
— Не знаю. Нам не сообщают. Да и зачем?
— Ну да, ну да… — покачал головой Чернов.
Он еще раз по-хозяйски прошелся по залу вылета. Вроде все спокойно, никаких нарушений, ребята на местах. Это радует. Затем Григорий спустился на первый этаж, изучил обстановку в зале прилета и, остановившись у левых ворот, приложил щеку к сплошной стеклянной стене, отделявшей встречающих от таможенных секций.
Катюша не сразу увидела его (сосредоточенно изучала рентгеновские снимки чемоданов, сумок и баулов, которые медленно двигались на экране монитора, и не замечала, как каждые пять секунд сдувает со лба непослушную прядь белокурых волос), а когда увидела, сразу заулыбалась, показала знаками, что сейчас выйдет. Чернов замахал рукой, мол, не надо, я без дела, просто одним глазком хотел взглянуть. Но Катюша уже попросила коллегу подменить ее на минутку, вылетела из-за стойки, и вот она уже рядом, обнимает Григория, прижимается к его груди.
Еще совсем недавно он не бывал дома по одиннадцать месяцев в году, но разлуку с семьей переносил на удивление легко. А теперь, когда они даже работают рядом, буквально в десяти метрах друг от друга, Чернов пользуется любой возможностью, чтобы свидеться с Катюшей и жалеет, что обеденный перерыв у нее в другое время.
Постарел?…
— Я сегодня раньше освобожусь, — сказала она. — В шестнадцать двадцать пять турецкий чартер прогоним, а потом двухчасовое окно.
Милая Катюша. Если бы не ее понимание, если бы не ее терпение… Она ни разу не упрекнула его, когда он находился в депрессии после отставки и откровенно бездельничал, целыми днями валяясь на диване, а она вкалывала за троих, да еще возилась с сыном, с этим дылдой-акселератом…
«Прокуратура против мэрии!» — под таким заголовком московские газеты опубликовали запись телефонного разговора прокурора города с крупным чиновником из мэрии. Каким образом этот материал попал в прессу? Следователь по особо важным делам Клавдия Дежкина выходит на главного организатора целого ряда преступлений, следы которых ведут в городскую прокуратуру.
Когда обаятельная женщина и опытный следователь горпрокуратуры Клавдия Дежкина получает от начальства задание найти чью-то пропавшую собаку, возмущению ее нет предела. Что стоит за этим полуиздевательским поручением? Непрофессионализм, который стал нередким в правоохранительных органах? Извечное мужское пренебрежение к женщине-коллеге? Добро бы еще пропавшая собака была породистой, а то так, дворняжка… Но вскоре Дежкина выясняет, что «дворняжка» эта специально обучена для поиска наркотиков, что пропажа ее тянет за собой целую цепь серьезнейших преступлений.
И вновь читатель встречается со следователем по особо важным делам Мосгорпрокуратуры Клавдией Дежкиной. «Госпожа следователь» на сей раз случайно оказывается в центре мафиозных разборок. Не сразу и не просто распутывает «важняк» клубок преступлений. На ее пути встречается немало непонятного и страшного, грозящего смертельным исходом. Но что поделаешь — это ее профессия.
Добропорядочное семейство решило перевезти на землю обетованную прах отца. Однако когда вскрыли могилу, в ней обнаружили еще два скелета. Кем были эти незаконно захороненные здесь люди? Почему они оказались в чужой могиле? Раскрытие этого, казалось бы, безнадежного дела поручено следователю по особо важным делам Московской прокуратуры Клавдии Дежкиной и молодому стажеру Ирине Калашниковой. В ходе расследования вскрывается криминальная история, произошедшая много лет назад на одном из московских кладбищ.
Загадочное убийство произошло в обычной квартире. Одинокая женщина, искавшая по брачному объявлению спутника жизни, нашла ужасную смерть. Героиня оказалась на месте преступления случайно — и поняла, что действовать необходимо как можно быстрее. Началась охота за убийцей — охота по горячим следам….
Необъяснимо жестокое, немотивированное убийство старика и загадочная гибель в тюрьме человека, подозреваемого в заказном убийстве… Что может быть общего у этих двух — таких разных — преступлений?"Госпожа следователь" не сразу понимает, что связь существует, — и даже не подозревает пока, какими невероятными, нетрадиционными методами ей предстоит вести расследование…
Однажды Борис Павлович Бeлкин, 42-лeтний прeподаватeль философского факультета, возвращается в Санкт-Пeтeрбург из очередной выматывающей поездки за границу. И сразу после приземления самолета получает странный тeлeфонный звонок. Звонок этот нe только окунет Белкина в чужое прошлое, но сделает его на время детективом, от которого вечно ускользает разгадка. Тонкая, философская и метафоричная проза о врeмeни, памяти, любви и о том, как все это замысловато пeрeплeтаeтся, нe оставляя никаких следов, кроме днeвниковых записей, которые никто нe можeт прочесть.
Выйдя на улицу, чтобы немного прийти в себя после бурного выпускного вечера, шестнадцатилетняя Мария Вестон исчезает навсегда. Девушку считают погибшей, однако спустя двадцать пять лет одноклассники начинают получать от нее письма с угрозами. Неужели она жива и долгие годы скрывалась, но зачем? Больше остальных напугана успешная предпринимательница Луиза Уильямс, которая уверена, что страшная судьба Марии целиком и полностью лежит на ее совести. Роман Лоры Маршалл — это будоражащее кровь погружение в бездну страхов, сомнений, амбиций и не изжитых комплексов.
Кен Фоллетт — один из самых знаменитых писателей Великобритании, мастер детективного, остросюжетного и исторического романа. Лауреат премии Эдгара По. Его романы переведены на все ведущие языки мира и изданы в 27 странах. Содержание: Скандал с Модильяни Бумажные деньги Трое Ключ к Ребекке Человек из Санкт-Петербурга На крыльях орла В логове львов Ночь над водой.
В самой середине 90-тых годов прошлого века жизнь приобрела странные очертания, произошел транзит эпох, а обитатели осваивали изменения с разной степенью успешности. Катя Малышева устраивалась в транзитной стадии тремя разными способами. Во-первых, продолжала служить в издательстве «Факел», хотя ни работы, ни денег там почти не наблюдалось. Во-вторых редактировала не совсем художественную беллетристику в частных конторах, там и то и другое бытовало необходимом для жизни количестве. А в третьих, Катя стала компаньоном старому другу Валентину в агентстве «Аргус».
Наталия Новохатская Предлагает серию развернутых описаний, сначала советской (немного), затем дальнейшей российской жизни за последние 20 с лишком лет, с заметным уклоном в криминально-приключенческую сторону. Главная героиня, она же основной рассказчик — детектив-самоучка, некая Катя Малышева. Серия предназначена для более или менее просвещенной аудитории со здоровой психикой и почти не содержит описаний кровавых убийств или прочих резких отклонений от здорового образа жизни. В читателе предполагается чувство юмора, хотя бы в малой степени, допускающей, что можно смеяться над собой.
